В поисках великого может быть - [50]

Прототипом легендарной Лауры была реальная женщина, но всё же весьма сомнительно, что в стихах присутствует её действительный образ. Впервые Петрарка увидел Лауру, когда та была совсем юной девушкой. Вскоре она вышла замуж и, став женой и матерью одиннадцати детей, с неодобрением относилась к оказываемым ей знакам внимания. Тем не менее, это чувство жило в сердце Петрарки на протяжении двадцати лет, пока Лаура была жива, и годы после её смерти.

Сохранилась запись, сделанная рукой Петрарки, приклеенная им к обложке старинной рукописной книги, семейной реликвии, с которой поэт никогда не расставался: "Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне. И в том же городе, также в апреле и также шестого дня того же месяца, в те же утренние часы в году 1348 покинул мир этот луч света…<…>В память о скорбном событии, с каким-то горьким предчувствием, что не должно быть уже ничего, радующего меня в этой жизни, <…> пишу об этом именно в том месте, которое часто стоит у меня перед глазами…"

И всё же любовь к Лауре была скорее творением искусства, нежели жизни. Не случайно даже Боккаччо, младший современник Петрарки, знавший его лично, пишет по этому поводу так: «Насколько я могу судить, его Лауру надо понимать аллегорически, как лавровый венок, которого он впоследствии удостоился». Само имя Лаура столь же символично, как, скажем, и имя Беатриче. В его звучании слышится lauro – лавр, символ бессмертия, l'aurea – золотая, l'aura – дуновение…

Несомненно, в своих стихах Петрарка опирался на «Новую Жизнь» Данте, и образ Лауры во многом подсказан образом Беатриче. Однако с самого начала мы ощущаем резкое различие между образами Лауры и Беатриче. Для Данте Беатриче – некое земное воплощение небесного, недаром она становится проводником поэта в Раю. Петрарку же больше волнует не добродетель Лауры, а её красота: «белокурые волосы, молочная белизна шеи, пылающие щёки, ясные очи, нежное лицо». Для него это всё-таки реальная женщина с «золотыми кудрями, розовыми пальцами…» на фоне прекрасной природы – совершенный женский образ, напоминающий мадонн с полотен художников итальянского Ренессанса. Ни в одном из сонетов мы не встретим Лауру в стенах собора или на фоне городского пейзажа. Мы видим её у реки, среди холмов, в саду, на цветущем лугу… Героиню Петрарки всегда окружают простор, открытое, ярко освещённое солнцем пространство:

Прелестные цветы

Ей на колени, томной,

Серебряным дождём с ветвей струились.

Средь этой красоты

Она сидела скромно:

Цветы любовным нимбом серебрились.

На лоно ей ложились,

Блестели в волосах

И, сочетаясь с ними,

Казались золотыми.

И на траве – цветы, и на волнах,

И, рея величаво,

Цветы шептали: "Здесь Любви держава". (119)

(«На жизнь мадонны Лауры». CXXVI "Прохладных волн кристалл…" Перевод Е. Солоновича)

Это похоже на образ святой, над головой которой возвышается нимб, только это нимб из цветов. Цветы здесь предстают как часть природы, воплощение наиболее совершенной её стороны. Петрарка подчеркивает: один цветок лёг на землю, другой на воду, третий свободно парил в воздухе… Это различные природные стихии – земля, вода, воздух, на фоне которых возникает образ прекрасной женщины как явление некоей идеальной земной красоты и гармонии.

Различие в отношениях Данте к Беатриче и Петрарки к Лауре, может быть, наиболее наглядно выступает в стихотворении Петрарки, посвящённом смерти Лауры. Данте, как это описано в «Новой жизни», смерть Беатриче видит во сне. Но это не просто уход человека из жизни – это видение божества, которое покидает земной мир:

И я узнал ещё о дивном многом

В том буйном сне, который влёк меня:

Я пребывал в стране неизъясненной,

Я видел донн, бегущих по дорогам,

Простоволосых, плача и стеня,

И мечущих какой-то огнь нетленный.

Потом я увидал, как постепенно

Свет солнца мерк, а звезд – сиял сильней;

Шёл плач из их очей,

И на лету пернатых смерть сражала,

И вся земля дрожала,

И муж предстал мне, бледный и согбенный,

И рек: "Что медлишь? Весть ли не дошла?

Так знай же: днесь мадонна умерла!"

Смерть Беатриче – некая космическая катастрофа, масштаб которой таков, что меркнет солнце:

Подняв глаза, омытые слезами,

Я увидал, как улетает в высь

Рой ангелов, белея словно манна;

И облачко пред ними шло как знамя,

И голоса вокруг его неслись,

Поющие торжественно: "Осанна!"

(Пер. с итал. Ф. Эфроса)

Беатриче возносится вместе с ангелами на небеса, как бы приобщаясь к миру божественному. Впрочем, она и прежде была для Данте частью запредельного, нездешнего…

А вот как Петрарка изображает смерть Лауры. Он, конечно, хорошо знал стихотворение Данте, вероятно, даже внутренне опирался на него, но изобразил всё иначе. Сначала приведу сонет в стихотворном переводе Осипа Мандельштама, а затем в более близком к оригиналу подстрочнике. Дело в том, что стихи вообще плохо переводимы, и каждый переводчик очень вольно их истолковывает. Вот как, например, это делает Мандельштам:

Речка, распухшая от слёз солёных,

Лесные птахи рассказать могли бы,