В поисках тигра - [2]

Я вдохнула полной грудью, чувствуя, как Орегон возвращает меня в реальность. Я была частью этой земли, а она – частью меня. Здесь было мое место. Здесь я выросла и провела большую часть жизни. Здесь были все мои корни. Здесь похоронены мои родители и бабушка. Орегон встретил меня, как любимое дитя, заключил в прохладные объятия, утихомирил пляску мыслей и пообещал покой среди своих шелестящих сосен.

Нилима спустилась по трапу следом за мной и молча ждала, пока я впитаю в себя знакомый пейзаж. Потом я услышала жужжание двигателя, и из-за угла выехал кобальтово-синий кабриолет. Обтекаемая спортивная машина в точности такого же цвета, как его глаза.

Должно быть, мистер Кадам заранее заказал ее для меня. Я закатила глаза, привычно поражаясь его экстравагантному вкусу. Мистер Кадам все и всегда продумывал до мелочей – и всегда в своем стиле. «Ладно, по крайней мере, машина арендованная», – пробормотала я.

Поставив вещи в багажник, я прочитала название машины, красовавшееся сзади: «Порше Бокстер РС 6 °Cпайдер». Я покачала головой и не удержалась от замечания:

– Ну, ничего ж себе, мистер Кадам! Да я бы запросто обошлась экспрессом до Сейлема!

– Простите? – вежливо переспросила Нилима.

– Нет, ничего. Просто рада вернуться домой.

Я захлопнула багажник и утонула в мягчайшем кресле двух оттенков – голубого и серого. Мы ехали молча. Нилима прекрасно знала дорогу, так что мне даже не пришлось давать ей указания. Я просто откинула голову и смотрела на небо и деревья, стремительно проносившиеся мимо.

Проезжавшие мимо молодые ребята свистели нам вслед из своих машин. Наверное, таким образом они выражали свое восхищение экзотической красотой Нилимы с ее развевающимися на ветру длинными черными волосами, а может быть, им просто нравилась наша машина. Короче, точно не знаю, что именно вызывало весь этот свист, но уж точно не моя скромная персона. Я, как всегда, была в футболке, джинсах и кедах. Пряди золотисто-каштановых волос, выбившиеся из моей распустившейся косы, липли к покрасневшим от слез карим глазам и опухшему лицу. Впрочем, мужчины постарше тоже сбавляли скорость, поравнявшись с нами. Они не свистели, но откровенно любовались тем, что видели. Нилима не обращала на них ни малейшего внимания, а я внутренне отгородилась, решив: «Я выгляжу так же ужасно, как себя чувствую, так мне и надо».

Въехав в пригород Сейлема, мы почему-то свернули в сторону от моста Марион-стрит, который должен был привести нас на другой берег реки Уилламетт и дальше, по двадцать второму шоссе, прямиком к сельским просторам Монмута и Далласа. Я сказала Нилиме, что она пропустила поворот, но она лишь пожала плечами и ответила, что мы немного срежем.

– Ну конечно, – съязвила я, – что такое несколько лишних минут по сравнению с многодневным путешествием!

Нилима отбросила назад свои прекрасные волосы, улыбнулась мне и как ни в чем не бывало покатила дальше, легко маневрируя в потоке машин, следующих в сторону южного Сейлема. Я никогда не ездила этой дорогой. И это, совершенно определенно, был не самый близкий путь в Даллас.

Нилима ехала прямо на большую гору, поросшую зеленым лесом. Неспешно наматывая мили, мы все выше и выше взбирались по красивой дороге, с обеих сторон обсаженной деревьями. Несколько раз нам попадались грунтовые дороги, убегавшие куда-то в чашу. То тут, то там из леса выглядывали дома, но большей частью местность была совершенно глухая. Даже странно, что город до сих пор не поглотил ее и не начал застраивать. Здесь было очень мило.

Сбросив скорость, Нилима вырулила на какую-то частную дорогу, которая вела еще выше на гору. Мы миновали несколько петляющих подъездных дорожек, но я не увидела ни одного дома. Наконец дорога привела нас к небольшому дому на две семьи, стоявшему посреди соснового бора.

Обе части дома представляли собой зеркальные отражения друг друга. В каждой было два этажа, гараж и небольшой общий дворик. И огромное окно-фонарь, смотревшее на лес. Деревянные стены дома были выкрашены в кофейно-коричневый и темно-зеленый цвета, а крыша покрыта серовато-зеленым деревянным гонтом. Проще сказать, вылитый уютный домик с рекламы горнолыжного курорта.

Нилима ловко въехала в гараж и выключила двигатель.

– Ну, вот мы и дома, – объявила она.

– Дома? В смысле, дома? Разве вы не отвезете меня к моим приемным родителям? – спросила я, совсем растерявшись.

Нилима понимающе улыбнулась. Потом спокойно ответила:

– Нет. Вот ваш дом.

– Мой дом? Что вы такое говорите? Я живу в Далласе! А тут кто живет?

– Вы. Войдем, я все вам объясню.

Мы прошли через закуток для стирки на кухню – довольно маленькую, но при этом напичканную самой современной техникой из нержавеющей стали, с веселыми лимонно-желтыми занавесками и светлыми стенами, украшенными трафаретными рисунками желтых лимонов. Нилима подошла к холодильнику и вытащила оттуда две бутылки диетической колы.

Я сбросила на пол свой рюкзак и попросила:

– Послушайте, Нилима, объясните мне, в чем дело!

Она пропустила мой вопрос мимо ушей. Просто протянула мне газировку, а когда я отказалась, пригласила идти за ней.

Тяжко вздохнув, я сбросила с ног кеды, чтобы не пачкать плюшевое ковровое покрытие домика, и поплелась следом за Нилимой в гостиную, оказавшуюся тоже небольшой и при этом весьма милой. Мы уселись на прелестный кожаный диванчик каштанового цвета. Высокий книжный шкаф, битком набитый классикой в твердых переплетах, наверняка стоившей целое состояние, так и манил меня к себе из угла, но залитое солнцем окно и огромный телевизор с плоским экраном, висевший над полированным комодом, вполне успешно соперничали с ним за мое внимание.