В поисках Танелорна - [2]

Внезапно в дверь кабинета постучали, и граф суровым голосом отозвался:

– Войдите!

На пороге показался капитан Джозеф Ведла. Он закрыл за собой дверь и несколько мгновений стоял молча. На старом вояке была одежда, которую он для себя именовал «гражданской»: замшевая рубаха, камзол, кожаные штаны и поношенные, но начищенные до блеска сапоги из черной кожи. На поясе висел длинный охотничий кинжал, совершенно бесполезный в мирное время, однако капитан не мыслил себя без оружия.

– Орнитоптер почти готов, – объявил он наконец. – Он доставит вас прямо в Карли. А там пересечете Серебряный мост, который, по счастью, уже восстановили во всей своей прежней красе, и сможете отправиться в Дю-Вер.

– Спасибо, капитан. Я буду счастлив проделать в обратном направлении тот же самый путь, которым некогда впервые в жизни прибыл в Камарг.

По-прежнему одной рукой поддерживая отца за локоть, другую руку Иссельда протянула мужу. Взор ее задержался на лице Хоукмуна, и она стиснула его пальцы. Он глубоко вздохнул.

– Ну что же, в путь.

– У меня есть и другие новости… – Джозеф Ведла замялся.

– Другие новости?

– Да, это касается всадника, которого заметили наши стражи, мессир. Только что мы получили сообщение по гелиографу. Он направляется к городу…

– Он заявил о себе на границе? – полюбопытствовал граф Брасс.

– Вот это и есть самое странное, сударь. Его там никто не видел. Его заметили, лишь когда он оказался уже в Камарге.

– Вот это и впрямь поразительно. Обычно наши стражи куда более бдительны.

– И сегодняшний день не исключение. Просто этот человек ехал по неизвестным нам дорогам.

– Ну что ж, полагаю, у нас будет возможность расспросить его, как ему это удалось, – невозмутимо заметила Иссельда. – В конце концов, это всего лишь всадник, а не целая армия.

Хоукмун засмеялся, и ощущение тревоги, охватившее всех четверых, ненадолго рассеялось.

– Поезжайте ему навстречу, капитан Ведла, и пригласите в замок.

Ведла откланялся.

Хоукмун вновь подошел к окну и устремил свой взор поверх крыш Эгморта на поля и лагуны, что простирались до самого горизонта. Под ясным бледно-голубым небом поблескивала вода далеких озер и болот. Зимний ветер пригибал к земле тростник. Ему показалось, будто он видит какое-то движение на белой дороге, что вела к городу через болота. По ней впрямь приближался всадник, державшийся в седле уверенно и с достоинством. И силуэт показался Хоукмуну знакомым. Однако, не желая напрягать зрение, он отвернулся от окна и предпочел подождать, чтобы человек приблизился на такое расстояние, когда его легко будет рассмотреть.

– Старый друг… Или враг, – промолвил он. – Его гордая посадка мне кажется знакомой.

– Никто не потрудился предупредить нас, – граф Брасс пожал плечами. – Впрочем, сейчас времена куда более мирные, чем в прошлом.

– Не для всех, – вздохнул Хоукмун, но тут же подосадовал, что опять предается жалости к себе. Слишком часто в прошлом он был игрушкой подобных эмоций. Теперь он избавился от них, но очень боялся возвращения своей прежней душевной болезни. Именно поэтому теперь он воспитывал в себе душевную стойкость, которая, несомненно, радовала окружающих, за исключением тех людей, которые хорошо знали герцога и питали к нему безграничную любовь. Иссельда, словно угадав мысли супруга, легонько провела пальчиками по его губам, а потом по щеке. Он с благодарной улыбкой обернулся к ней и привлек к себе, нежно целуя в лоб.

– Я пойду готовиться к отъезду, – промолвила она. Сам Хоукмун уже был в дорожном костюме. – А вы с отцом, видимо, станете дожидаться гостя?

Он кивнул.

– Думаю, что да. Хочется надеяться, что…

– Не слишком на это рассчитывай, любимый. Едва ли он принесет нам вести от Манфреда и Ярмилы.

– Ты права.

И, улыбнувшись отцу, Иссельда вышла из комнаты. Граф Брасс подошел к столу из полированного дуба, на котором стоял поднос, и взял в руки кувшин с вином.

– Не желаете ли выпить со мной напоследок, Хоукмун?

– С удовольствием.

Хоукмун принял из рук графа резной деревянный кубок. Он с удовольствием сделал первый глоток вина, удерживаясь от искушения вновь подойти к окну и попытаться разглядеть всадника.

– Сейчас, как никогда, я сожалею о том, что с нами нет Ноблио, который мог бы дать добрый совет, – промолвил граф. – Все эти разговоры об иных мирах и плоскостях, о разных возможностях и покойных друзьях, которые могут по-прежнему быть живы, – все это попахивает оккультизмом. Я всегда относился презрительно к подобным суевериям и терпеть не мог всякие псевдофилософские умствования. Но, увы, у меня не тот склад ума, который позволяет с легкостью отличить шарлатанские бредни от подлинной метафизики.

– Надеюсь, вы не усмотрите в моих словах насмешки или разыгравшегося воображения, но у меня есть все основания надеяться, что однажды Ноблио вновь окажется с нами.

– В этом и состоит разница между нами, полагаю, – заметил граф Брасс. – Даже когда острота ума вернулась к вам, вы продолжаете питать надежду. Я же давно отказался от подобного утешения… По крайней мере, сознательно. Вы же, Хоукмун, не устаете искать подтверждений вашей веры в лучшее.

– О да, на протяжении многих жизней.