В поисках своего дома, или повесть о Далёком Выстреле - [10]

Форт гудел, тут и там всхрапывали лошади, раздавались отрывистые команды. Повсюду шумели скрипящие повозки, дружно щёлкали затворы винтовок, шаркали подошвы пыльных башмаков. То и дело слышалась отборная брань, смачные плевки, звонкие оплеухи.

– На днях в Канзас уходит большой военный обоз, – Билл Хикок расправил плечи и оглянулся на скопление крытых фургонов, – могу отвести тебя к начальнику гарнизона. Увидев тебя возле салуна, я сразу смекнул, что ты не из трусливых. Держу пари, что смерть Хейга произвела на тебя не большее впечатление, чем смерть курицы. Ведь ты привыкший к виду крови? Кстати, спасибо за часы. Только не стоило. Это был лишь повод… Не знаю твоего имени…

– Бак Эллисон, – представился Бак, – Лакоты называют меня Далёким Выстрелом.

– Зря ты поднял часы. Ведь я мог тебя ухлопать. Откуда мне знать, что это не была уловка со стороны его дружков? У меня в последнее время нервы расшатались. Едва выпутался из одной истории… Так ты жил с краснокожими?

– Да.

– Долгая история?

– Десять лет.

– А старики твои? – Билл посмотрел на Бака очень внимательно.

– Вся семья убита. Лакоты вырезали весь обоз. Тогда я к ним и попал.

– Должно быть, в душе всё перепутано. Ненавидишь краснокожих?

– Почему? – Бак возился с седлом. – Я врос в эту жизнь.

– Ладно… Вон офицер идёт. Это мой отличный друг. Джордж Кастер. Пойдём представлю тебя, – Дикий Билл перехватил желтоволосого офицера в белоснежных перчатках. – Сэр, мне бы хотелось представить вам моего хорошего друга Бака. Сю [5] называют его Далёким Выстрелом. Он жил в прериях десять лет.

– Хочешь служить? – улыбнулся офицер Баку.

– Он замечательный следопыт, – сказал Билл с такой уверенностью, словно знал Эллисона с детства.

– Могу взять к себе. Сегодня толковые люди особенно нужны. Умение выживать на войне сейчас превыше всего, а следопыты знают в этом толк. – Кастер оглядел Бака, в глазах его появилось удовлетворение.

За его спиной прокатилась шумная вереница фургонов. Медью пропела труба, созывая кавалеристов. Отовсюду побежали люди, придерживая руками сабли и шляпы. Некоторые уже сидели в сёдлах, покрикивая задорно на своих однополчан и делая непонятные посторонним жесты руками.

– Прошу простить, джентльмены, – Кастер бегло козырнул, не слушая ответа Эллисона, – мы договорим позже.

– Красивый человек, – сказал Бак вслед ладной фигуре Кастера.

– Он быстро станет генералом, – заявил Дикий Билл, сплёвывая табак, – он полон такой уверенности в себе, какой я никогда не встречал в жизни. Почти безрассудная доблесть…

– Неужели кто-нибудь может быть более уверен в себе, чем ты? – засмеялся Бак.

– Принимаю этот комплимент, но Кастер, на мой взгляд, ещё более холоден головой, а сердце у него бурлит. Он родился солдатом. Он не поддаётся никаким переубеждениям, когда приходит к решению. Мне иногда кажется, что он однажды свихнется на своём героизме.

– Ты думаешь, от этого можно тронуться умом? – Бак опустился на корточки.

– У всего человеческого есть предел. Когда люди перешагивают через границу чувств, они падают в бездну. Я испытал такое на себе какой-нибудь год назад, когда попал в переделку на одной станции. Мне кажется, что я смотрел на всё со стороны, с какой-то высоты, когда стрелял в тех людей… А в глазах и в голове черно… Макэнлес заблевал мне кровью мои башмаки… Блевал и кричал при этом своему сыну, чтобы тот убегал прочь. Знаешь, так во сне случается иногда: пусто, а затем возникает что-то из пустоты, выныривает в самые глаза. Чужая смерть проникла в меня в тот день, мне стало больно и страшно. Я переступил одной ногой через эту самую грань допустимого. А ведь до того я не раз стрелял в людей…

Билл опустился на землю и задел локтем Бака. Правильные черты его молодого лица осунулись, и Бак увидел возле себя старика. Но через мгновение Билл принял свой прежний образ.

– Мне кажется, что мы с ним как бы одно целое. Один человек. Будто этого человека расщепили при рождении, и стало две половинки. Не случайно мы встретились… У меня три брата и две сестры, но я не чувствую их так, как его. Словно их нет. А вот Кастер есть. Похоже, я влюбился в него. – Билл странно улыбнулся и добавил: – Мы умрём вместе… Я стал бояться за него, как только познакомился с ним. И сразу ощутил страх за свою собственную жизнь.

Бак сложил ладони и хрустнул пальцами.

– Ну так что насчёт скаутов? – возвратился Билл к началу разговора. – Рискнёшь пойти в разведчики? Станем вместе рыскать по степи.

– Нет. Не сейчас, – их взгляды встретились. – Пока я не желаю иметь ничего общего с солдатами.

– А ведь придётся. Ты белый человек, Бак Эллисон, и ты вернулся к белым. Ты можешь симпатизировать краснокожим, сколько угодно, но ты белый человек. Никогда тебе не отмахнуться от этого факта. Ты пришёл в форт за работой, а что тебе могут предложить, зная твои способности? Я прекрасно изучил собственный народ. Он хитёр и жесток. Ему нет дела до чужих страданий, зато он здорово умеет заботиться о собственной выгоде. Краснокожие устроены иначе, клянусь собственными глазами. Я кое-что представляю. Есть у меня скво [6]. Она полукровка из племени Шоуни, при крещении получила имя Мэри Оуэн. Она характерный представитель тех и других. У неё сильный характер, однако он не помогает ей, потому что она не может выбрать правильную для себя дорогу. Она не сумела полностью стать белой, но не смогла также остаться индеанкой… Я давно не видел её, может, она уже умерла… или тронулась в уме. То же случится и с тобой, если ты не решишься. Ты белокожий, хоть и крепко потемнел на солнце.