В поисках роста: Приключения и злоключения экономистов в тропиках - [116]
В эфиопской деревне Дибдибе Ватжу большинство жителей православные. Местные протестанты здесь превращены, по сути, в изгоев. Так, им не позволяют хоронить своих мертвецов на православном кладбище. Покойников приходится относить в город, где есть отдельное кладбище. Даже православные, принадлежащие к тому же идиру (похоронной ассоциации), не посещают похороны протестантов.
В Эквадоре коренной житель жалуется, что учителя дискриминируют его детей. Если ребята не справляются с заданием, то слышат: «Ты осел, вот почему у тебя не получается. Ты — животное». Между тем язык, на котором ведется преподавание, для местных жителей не родной. Детям приходится из-за этого трудно, у них снижается успеваемость и под вопросом оказываются перспективы на будущее [15].
На дискриминацию жалуются и индусы в Бангладеш, и турки-помаки в Болгарии, и таджики в Узбекистане, и кхмеры во Вьетнаме, а также представители низших каст в Индии. Этот список тоже далеко не полон. В журнале Scientific American за сентябрь 1998 г. было сказано: «Многие проблемы мира коренятся в том обстоятельстве, что в мире 5000 этнических групп, но только 190 стран».
Социологи отмечают значительные проблемы в экономической политике, связанные с наличием этнического разнообразия. Во-первых, следует его измерить. Разные языки — один из способов измерения этнических различий.
Основанный на языковом признаке показатель этнического разнообразия, который используют социологи, представляет собой вероятность того, что два человека из одной страны будут говорить на разных языках. Эта вероятность тем выше, чем больше в стране выраженных языковых групп и чем больше они сопоставимы по величине. Для того чтобы рассчитать степень разнообразия, нам нужны данные по числу носителей языка в каждой стране — по сотням языков всего мира.
В начале 1960-х г. группа ученых собрала такие данные по материалам переписей населения. Эта группа работала в советском научно-исследовательском институте. По туманным причинам, возможно, связанным с холодной войной, они колесили по миру, собирая данные о носителях языка по разным странам. Мы можем использовать их данные, чтобы подсчитать вероятность того, что два гражданина одной страны будут говорить на разных языках.
Больше всего степень этнического разнообразия в Экваториальной Африке, где в каждой стране живут множество мелких племен. Меньше всего она в восточноазиатских странах, вроде Кореи и Японии, где все говорят на национальном языке, кроме приезжающих американских студентов.
Этническое (лингвистическое) разнообразие не влечет за собой автоматически этнический конфликт, как принимающий насильственные формы, так и нет. Оно просто показывает, что такой конфликт может вспыхнуть, если политики попробуют использовать этнические разногласия для собственного возвышения. Очевидно, подобные попытки предпринимаются часто. Как показано в таблице 13.1, высокая степень этнического разнообразия хорошо предсказывает такие явления, как гражданская война и геноцид. В рамках приведенной выборки в четверти стран, отличающихся наибольшим этническим разнообразием, риск гражданской войны в два с половиной раза выше, чем в странах из самой этнически однородной четверти. Риск геноцида у первых выше в три раза.
Характерно также, что в этнически пестрых обществах предоставляется меньше государственных услуг. В таблице 13.1 показано, что в обществах, наиболее разнообразных по национальному составу, вдвое меньше распространено образование, число телефонов на одного работника меньше в тринадцать раз, недопоставка электроэнергии вдвое выше и мощеных дорог вдвое меньше, чем в самых этнически гомогенных странах. Все эти недостатки в значительной степени зависят от предоставления государственных услуг. Почему так происходит, что в этнически поляризованных государствах объем предоставления государственных услуг значительно ниже?
Таблица 13.1.Этническое разнообразие, насилие и государственные услуги. 1960-1989 гг.
Для того чтобы правительство могло предоставлять услуги, группы интересов должны прийти к согласию по поводу того, какие государственные услуги им нужны. Даже в такой невинной области, как строительство и обслуживание дорог, единства достичь будет трудно: разные этнические группы захотят иметь дороги в своем регионе и мало будут интересоваться дорогами в других регионах. А если этнические группы мало общаются между собой, между регионами не будет особых связей. Поскольку все группы не заинтересованы в общенациональной дорожной сети, политики не станут инвестировать в эту сферу столько, сколько инвестировали бы в более этнически гомогенном обществе.
В том, что касается всеобщего образования, то разные лингвистические группы предпочтут образование на своем языке. Компромисс может быть достигнут, если обучение ведется на общем для всех языке, например на языке бывших колониальных держав. Но каждая группа будет в меньшей степени удовлетворена таким компромиссом, чем обучением на родном языке. В итоге власти окажутся в меньшей степени готовы поддерживать всеобщее образование, чем в более гомогенном обществе.
