В поисках роста: Приключения и злоключения экономистов в тропиках - [105]

В «Международном путеводителе по кредитным рискам» (International Credit Risk Guide) приводятся данные опроса предпринимателей, оценивавших уровень коррупции в странах мира по шкале от 0 (очень высокая коррупция) до 6 (наименьшая коррупция). В 1990 г. особо отличившимися странами (получившими 0), были следующие: Багамские острова, Бангладеш, Индонезия, Либерия, Парагвай и Заир. (Филиппины при Маркосе тоже имели 0, но к 1990 г. страна под руководством реформаторского правительства добралась до 2.) Страны, получившие 6, — все без исключения промышленно развитые, хотя и не все промышленно развитые страны получили такую оценку (у Соединенных Штатов и Японии, например, 5).

Данные показывают, что коррупция и рост связаны обратной зависимостью. (В выборке сопоставляются показатели темпов роста в 1980-е и в 1990-е гг. с уровнем коррупции в 1982 г. и 1990 г. соответственно.) Обратной зависимостью также характеризуются уровень коррупции и показатель отношения инвестиций к ВВП. (Сопоставляются данные по отношению инвестиций к ВВП в 1982 г. и по коррупции в 1982 г., а также по отношению инвестиций к ВВП в 1990 г. и коррупции в 1990 г.) В коррумпированной экономике никто не хочет осуществлять инвестиции и совершать другие действия, способствующие росту [17].

Коррупция не только непосредственно влияет на рост. Она оказывает и косвенное влияние, потому что ухудшает результаты государственной политики во всех направлениях. Например, многие истории про коррупцию связаны с хищениями средств из государственных фондов или раздуванием бюджетных расходов через откаты. Неудивительно, что коррупция влечет за собой увеличение бюджетного дефицита. В четверти наименее коррумпированных стран в выборке дефицит бюджета составляет в среднем 3,1 % ВВП, а в четверти наиболее коррумпированных стран он равен 6,7 % ВВП.

Однако взаимосвязь коррупции и роста не столь однозначна. Обратите внимание, что в списке самых коррумпированных на 1990 г. стран есть как страны, отмеченные катастрофическим экономическим спадом (Заир), так и страны с феноменальными (по крайней мере, до недавнего времени) темпами роста — Индонезия. Может ли эффект коррупции быть таким разным в разных странах?

Да, это именно так. Более того, он может быть разным в зависимости от времени даже в одной и той же стране. Обзор 1990 г., приведенный в Международном путеводителе по кредитным рискам, содержал не много сведений о посткоммунистических странах, поскольку в 1990 г. коммунизм еще не везде приобрел приставку «пост». Зато такие сведения уже содержатся в обзоре Всемирого банка за 1996 г. В частности, в шестидесяти девяти странах у сотрудников фирм интересовались: являются ли обычной практикой в их отрасли «нерегулярные выплаты». Ответы распределялись по шкале от 1 (всегда) до 6 (никогда). Хотя в коммунистических странах всегда была коррупция (Советский Союз по шкале от 0 до 6 в 1990 г. получил 4), из нового опроса стало очевидно, что в посткоммунистических странах она распространилась еще больше. Наиболее коррумпированными странами оказались Азербайджан и Болгария. По результатам опроса 1996 г., посткоммунистические страны составляли половину (десять из двадцати) наиболее коррумпированных стран мира, при том что в выборке их было только 30 %. Сокрушительное падение объемов выпуска в посткоммунистических странах, у которого, конечно, было много и других причин, — еще одно напоминание о том, что коррупция вредна для роста.

Разновидности коррупции

На рост может влиять коррупция двух типов — децентрализованная и централизованная. При децентрализованной коррупции взяточников много, и они не координируют между собой процесс взимания взяток. При централизованной коррупции всю коррупционную деятельность в рамках экономики организует правительственный лидер; он же определяет долю каждого чиновника в получаемой прибыли.

Децентрализованная коррупция может проявляться в форме множества дорожных постов, охраняемых солдатами, — такое можно увидеть, путешествуя, например, по Заиру. Каждый солдат на таком посту — отдельный хищник, он не принимает в расчет, как его действия скажутся на остальных. Имущество путешественников — общий ресурс, и каждый вор самостоятельно стремится им завладеть.

Здесь возникает классическая проблема общего ресурса. Вымогаемые взятки будут выше, поскольку каждый солдат попытается содрать как можно больше с несчастного путешественника, прежде чем до него доберутся остальные воры. Общий уровень воровства, вызванный децентрализованными взятками, будет выше, чем при централизованной коррупции. Более того, при децентрализованной коррупции уровень воровства окажется так высок, что общая собираемость взяток будет ниже, чем была бы при более низком его уровне. По мере возрастания уровня взяток люди будут прилагать большие усилия, чтобы избежать встречи с взяточниками, — они станут выбирать дороги, где меньше постов, брать с собой меньше денег и прятать деньги или товары, которые везут. Децентрализованная коррупция парадоксальным образом приводит к тому, что в результате собирается меньше денег в виде взяток, чем при централизованной коррупции, хотя «налоговая ставка» для взяток при ней выше. Децентрализованная коррупция создает наихудшие стимулы для роста.