В поисках разумности - [42]

Следом за Майоровым шли двое студентов из его группы — гигант, который рассказывал на корабле о своих печалях, и его малорослый товарищ с художественным воображением. Эта парочка сдружилась и везде появлялась вместе. Как уже было известно Александру, гигант получил кличку "Бык", а его малорослый друг — кличку "Митяй". Причина была проста: его звали Дмитрий Митяев. Про гиганта Майоров рассказывал, что тот очень сильный и ловкий, может на одной руке подтягиваться и отжиматься.

— Он всегда такой буйный? — спросил Веселов у Быка и Митяя.

— Нет, он сегодня плохо завтракал, — ответил Митяй, — обычно он гораздо активнее.

— А меня это всё здорово удивляет, — пожаловался Александр компании, — получается, что мы тут все попами должны стать. Если я до конца недели не тресну от изумления, то это будет чудо.

Немаги засмеялись:

— Подумай о том, каково мне? — сказал Майоров, — мне Пащин дал ящик скрепляющих обручей, чтобы я не треснул от удивления. Заходи, отсыплю горку.

— Да брось ты, Сашок, лучше расслабься как-нибудь, — вмешался в разговор Шигарев, — заколдуй, что ли, подушку у Гиви, чтобы она перед ним предстала в виде прекрасной дамы, а то мне Усачёв уже всю жилетку проплакал, как он его достал своими воплями.

Александр представил себе картину того, как Гиви гонится по коридору за подушкой, и рассмеялся.

Следующей парой у их потока должно было быть "введение в волшебство", но вместо него поставили отмененную ради первого занятия лекцию по устройству самолёта.

— Ранее этот курс назывался "устройство корабля", — торжественно начал профессор Домбровский, высокий, сухопарый старик с клиновидной бородкой и пышной гривой седых волос, — однако, со временем немаговская техника несколько улучшилась… не без нашей подсказки, надо сказать, не без этого, и теперь мы считаем нужным познакомить вас с устройством самолета. Почему для вашего обучения выбран такой, казалось бы, далекий от волшебства курс? Попробую объяснить.

Далее профессор шокировал студентов утверждением о том, что, изучая самолёт, можно изучать свойства Бога. Профессор бушевал, как свихнувшийся проповедник:

— Вселенная, как вы, наверное, уже знаете, создана по подобию человека, а человек — по подобию Бога. Что внутри, то и снаружи. Изучая устройство одного организма, мы познаем устройство и всей Вселенной. Самолет, как и корабль, обладает всеми свойствами цельного организма. Их мы и будем изучать. У самолета есть орган, который вырабатывает и принимает решения — это пилот и все приборы, которые помогают ему в этом. У него есть тело, и это тело должно быть не тяжелее, чем вес, который могут поднять моторы минус вес топлива и полезной нагрузки. У него есть система управления, которая должна обеспечивать его равновесие в полете, а также своевременное и точное изменение полета. Подчёркиваю: своевременное и точное! На примере этих проблем можно рассмотреть способы организации сложных систем. Таких, например, как государство, или даже как человек…

— Вес самолета равен весу мотора, полезной нагрузки, топлива, летчиков, конструкции, и других полезных устройств. Вам кажется, что это очевидная мысль? Посмотрим, как можно посмотреть на эту идею с другой стороны: "Доля веса каждой из систем самолета должна быть не больше, чем это может ей позволить мощность моторов". Это условие существования самолета, и это очень сильная штука!

За следующие полтора часа профессор повторил выражение "сильная штука" не меньше двадцати раз. Каждое очевидное соображение, например, о равновесии самолета, вызывало у него восторг, который он неизменно подчеркивал выражением "сильная штука". Маги сидели и удивлялись, немаги веселились в голос.

— Одно из двух, — сказал Александр Сергею Усачёву, складывая конспект, — или я что-то не понимаю, или этот курс — совсем не сильная штука. Как-то он очень круто так завернул про постижение Бога через изучение самолёта.

— Да ты что, устройство самолета — это же так интересно, — не согласился Василий Майоров.

— О, самолёт — это зер гут, — услышал их Юрген Трескофф (он вместе с другими "рыцарями" сидел через проход от Веселова).

— Самолёт — это святое, — засмеялся и Соколов.

— Ты же танкист, зачем тебе самолет? — обратился Веселов к Майорову.

— Самолет — это тоже интересно.

— А как же они затем перейдут от самолёта к человеку? — спросила Дубровская.

— Очень просто, — ответил Майоров, — наколдуют тебе пару крыльев, затянут на гору повыше и выпихнут из гнезда.

На лице у Натальи отразился ужас. Она была готова поверить во всё, что угодно.

— Не верь всему, что говорят немаги о магах, — пришел ей на помощь Веселов.

— Не верь и тому, что говорят маги о немагах, особенно то, что говорят маги об анимагах, — продолжил мысль Майоров.

— А кто такие анимаги? — удивилась Дубровская.

— Это такие маги, которые умеют становиться полными скотами, — просветил её Майоров.

Наталья взглянула на Веселова и Усачёва своими огромными, доверчивыми глазами. Веселов не смог ответить из-за душившего его смеха, а Усачёв был печален и не счел возможным открывать рот. Пришлось Ваулиной объяснять подруге, что анимаги — это такие маги, которые умеют оборачиваться животными.