В поисках Нового Града - [51]

Положение, однако, осложнялось тем, что в данное время русская церковь возглавлялась Патриархией, официально признанной советским правительством, и епископатом, им же апробированным.

Характерный момент: еще весной 1960 года архиепископ Пимен (тогда еще управляющий делами Патриархии в сане архиепископа Тульского) дал проект подготавливавшегося Положения на отзыв одному известному московскому протоиерею. Батюшка, прочтя Положение, дал следующий устный отзыв: «Так, теперь для меня ясно, кто я такой! Я не только не глава общины, но даже и не член общины. Я всего лишь служащий по найму. Но для меня неясно, кто вы такой? В Положении говорится о том, что я назначаюсь общиной, но при чем же здесь вы? Община же может с таким же правом вместо меня назначить дворника или обменять нас местами. При чем здесь Патриархия и епископы?» Это замечание было учтено. В текст постановления было введено несколько слов о Патриархии и о иерархии, которая должна санкционировать назначение священников.

Так или иначе, июльский собор 1961 года сделал свое дело. Противозаконное и антиканоничное Положение было принято без возражений (если не считать «особого мнения» двух епископов — Луки и Павла, которые на собор приглашены не были).

Отныне во главе приходов стояли так называемые «тройки», состоящие из председателя, секретаря и казначея, состоящие из людей, никем не избранных, никем не уполномоченных, назначенных Райсоветом, которые были хозяевами храма. Обычно это были весьма «лояльные» граждане, близкие к властям, нечистые на руку, которые иногда даже не считали нужным притворяться верующими.

После того как растерянные, утомленные епископы вернулись домой, началась энергичная подготовка к проведению нового «Положения» в жизнь. Управляющим делами Патриархии стал прот. Михаил Зернов — бывший актер, о котором подробно рассказывалось во втором томе настоящих воспоминаний. В августе состоялось экстренное пострижение его в монашество (он считался священником, рукоположенным целибатом, и официально женат не был) с именем Киприан. В сентябре он был рукоположен во епископа Дмитровского. Отныне на смену прежней руководящей «троицы» — Патриарх Алексий, Митрополит Николай, протопресвитер Колчицкий — пришла к кормилу церковного правления новая «троица»: Патриарх (вместо которого фактически всем управлял его секретарь Даниил Андреевич Остапов), архиепископ Никодим (заведующий Отделом внешних сношений Патриархии) и епископ (вскоре он также был возведен в сан архиепископа) Киприан Зернов.

Митрополит Пимен, назначенный в Питер, уехал в свою новую епархию и на некоторое время был лишен непосредственного участия в центральном руководстве.

Единственным нежелательным для властей лицом в высшей иерархии в Москве оставался архиепископ Леонид Поляков, человек высокообразованный, безупречно порядочный и глубоко религиозный. Архиепископ Леонид, и ныне здравствующий (в настоящее время он является Митрополитом Рижским), — потомок известной семьи. Его прадед, известный промышленник Поляков, участвовал в основании Московского лицея, который в свое время окончил Сергей Владимирович Симанский (будущий Патриарх). Основателем лицея был известный консервативный публицист М. Н. Катков, а средства, необходимые для открытия лицея, предоставил известный миллионер, один из трех человек, покрывших Россию сетью железных дорог, — Поляков[2]. В романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» Поляков изображен под именем промышленника Болгаринова (см. часть 7, глава 17).

Потомки известного железнодорожного промышленника (крещеного еврея) получили дворянство, и отец Владыки Леонида был казачьим генералом, умершим в эмиграции.

Владыка Леонид, оставшийся в раннем детстве круглым сиротой в Питере, был воспитан тетушкой, к которой был искренне, глубоко всю жизнь привязан. Она была, кажется, самым его близким человеком.

С большим трудом (сыну эмигранта и потомственному дворянину это в 20-е годы было очень трудно) он окончил медицинское образование и долгое время работал врачом-хирургом. В то же время он отличался глубокой религиозностью и мечтал о монашестве (он является автором двух очень ценных работ по истории монашества). После войны, когда эту мечту оказалось возможным осуществить, он очень быстро оканчивает Духовную Академию, постригается Патриархом в монашество и становится преподавателем и инспектором сначала Ленинградской, а потом и Московской Духовной Академии.

Интеллигентный, приветливый, остроумный, обладающий чувством юмора, он пользовался любовью всех своих воспитанников и преподавателей (он никогда не мог запомнить многих имен и фамилий и всех называл «юношами», даже тех сотрудников Академии, которые годились ему в отцы). Он является одним из первых магистров богословия, а затем, кажется, — первым доктором богословия советского времени. Его магистерской диссертацией является монография о Паисии Величковском — основоположнике русского «старчества», основателе знаменитого «Нямецкого монастыря» в Молдавии, жившем в XVIII веке.

Докторская его диссертация посвящена малоизвестной теме — духовному деланию исихастов — афонских монахов, непрестанно творящих Иисусову молитву, задерживая на долгое время дыхание.