В поисках морального абсолюта: сравнительный анализ этических систем - [2]
Этика может вполне пониматься только в свете той системы ценностей, которая присуща исключительно человеку. На протяжении всей истории различное отношение, различные требования к людям и животным основывались на различии между теми и другими.
В наше время сама природа этих различий часто находится под вопросом. Согласно эволюционной доктрине, все мы вышли из мира животных; а следовательно, мы отличаемся от животных по уровню своего развития (т.е. человек, как обычно считают, более разумен), и что между человеком и животными нет качественной разницы (т.е. они не различны совершенно). Бихевиоризм связывает человека с животным либо звеньями наследственности, либо через зависимость от окружения. Бихевиоризм утверждает, что как животные, так и люди полностью объяснимы в терминологии материализма: т.е. человек не обладает бессмертной душой или духом.
Чем пристальнее мы рассматриваем себя как связанных с животным миром, тем труднее становится нам даже продолжать разговор об отличительных человеческих достоинствах, о традиционном уважении к человеческой жизни. А без особого отношения к человеческой жизни исчезают и моральные абсолюты. И логическим результатом этого является релятивистский подход, который еще более сближает человека с животными.
«Вряд ли кто-то из тех, кому меньше тридцати, разделяет ваши взгляды», — говорит подросток своим родителям. И, в какой то степени, он прав. Никто не может отрицать, что моральные ценности непрерывно меняются. Одними из наиболее видимых подтверждений этому могут служить те изменения, которые произошли во взглядах на человеческую сексуальность. Порнография стала сегодня доступной для всех, включая самых молодых. Контрацептивы стали обычным явлением, многочисленные книги детально описывают, как можно увеличить сексуальное наслаждение. Киноиндустрия обнаружила, что те фильмы, которые десять лет назад не пошли из-за того, что были расценены как явно непристойные, сегодня с готовностью принимаются, и лишь немногие церкви продолжают возмущаться этому.
Изменения можно видеть и во множестве других моральных вопросов. В прошлом часто можно было слышать о возможных взысканиях, наказаниях за нарушение принципов морали. Мы могли часто слышать выражение, которое сегодня вряд ли уже кто-то употребляет: «Честность — лучшая полиция». Почему это произошло? Одна из причин заключается в том, что люди поняли, что им не всегда выгодно быть честными. Зачастую плуты выбивались в богатеи, в то время как честные люди так и оставались бедняками. И многие рассуждают примерно так: «Если мне невыгодно быть честным, то зачем я им буду?» Отличный вопрос, за которым стоит проблема нахождения того критерия, по которому могли бы оцениваться наши действия.
Каким образом мы можем определить, являются ли изменения в моральном климате знамением прогресса или же показателем морального регресса? Другими словами, как нам определить, какие действия моральны, а какие аморальны? Нашей немедленной реакцией может стать попытка начать обсуждать всевозможные вопросы морали, обсуждать различные ситуации… Но, к сожалению, подобные дискуссии имеют слишком мало шансов на успех. Мы будем вынуждены в скором времени обнаружить, что до тех пор, пока мы не прийдем к соглашению относительно того, какую систему ценностей нам следует принять, мы не сможем даже начать какое бы то ни было серьезное обсуждение этических вопросов.
Мы должны будем на какое то время оставить в стороне вопрос о правильности или неправильности того или иного поступка и сконцентрировать свое внимание на том вопросе, который является основополагающим, а именно: что делает действие правильным или неправильным? Если нам удастся установить этот базовый моральный критерий, нам удастся найти адекватное решение многих моральных дилемм. Будь то вопрос об аборте, или супружеской измене, или аутоназии, или вопрос о смертной казни, его моральная оценка будет зависеть от тех норм, стандартов на основании которых будет выноситься оценка. В данной книге мы и займемся обсуждением этой проблемы. Особое внимание мы обратим на вопрос: с какою меркою должны подходить мы к оцениваемым нами поступкам, чтобы иметь право характеризовать их моральными или аморальными?
Нас может действительно интересовать вопрос о том, виновен или не виновен Дуглас Темплемор в детоубийстве, но в основе этого вопроса стоит еще один, более серьезный вопрос: а может ли вообще детоубийство расцениваться как зло? Без определенных этических стандартов не может быть получен ответ даже на такой основополагающий вопрос как этот. Последующие главы нашей работы представляют собой попытку исследовать поиски такой этической системы, которая давала бы достойный ответ на сложный комплекс современных моральных проблем.
Глава вторая. Культурный релятивизм
Культура как возможная основа для созидания этической системы
Любой человек, изучающий многообразие мировых культур, почти непременно оказывается шокирован множеством этических и эстетических различий, существующих у различных народов мира. Одежда, которую мы носим, дома, в которых живем, наше чувство справедливости и даже представление о семейных взаимотношениях в огромной степени сформированы той культурой, в которой мы живем. Вновь мы сталкиваемся с вопросом: что делает наши действия верными или неверными? Точка зрения, которую мы будем рассматривать ниже, утверждает, что культура предопределяет наш ответ. Все, что данная культурная группа одобряет становится хорошим, все, что не одобряет, становится плохим. Один из влиятельных американских просветителей Джон Девей учил, что нравственные стандарты подобны языку народа, и оба они являются результатом традиции. В случае с языком он объясняет это тем, что в начале его формирования никаких принципов (правил) грамматики не было. Язык, посему, развивался из несознательного бормотания и инстинктивных жестов. Затем, по мере своего развития, человеческий язык становился все более сложным, так что даже для устного изъяснения грамматика стала необходима. Язык, конечно, изменяется постоянно, по мере изобретения новых слов, описывающих изменяющиеся обстоятельства; но теперь правила грамматики приобретают все большую власть над нами, и мы не можем, пренебрегая правилами, ожидать, что сможем успешно действовать в нашем обществе. Конечно, продолжает Девей, было бы нелепо полагать, будто существует некая внутренняя ценность в правилах грамматики, взятых самих по себе. Некоторые правила более полезны, нежели другие, но не существует, говорит Девей, абсолютного критерия для их оценки. Более того, говорим ли мы на немецком, французском или английском языках — решается просто традицией. Подобным же образом все происходит и в области этики; разные формы морали развиваются в различных местностях, и то, что представляется верным в одной стране, осуждается в другой. Посему не существует неподвижных, застывших принципов, по которым мы могли бы оценить встречающиеся нравственные проблемы, ибо все в морали является продуктом культурной адаптации. Вильям Грехам Самнер из Йельского университета, в своей книге Folkways («Пути народов») изданной в 1906 г., представил, как казалось, убедительные доказательства в пользу культурного релятивизма. С тех пор его взгляды были развиты другими антропологами, например, Мелвиллом Дж. Хершковитсом в его «Культурном релятивизме». Все эти антропологи вполне согласны с Девеем в его утверждении, что культура может дать положительную оценку чему угодно. Она же может все, что хочет объявить плохим. То, что нам будет говорить голос нашей совести будет зависеть единственно от племени или социальной группы, в которых мы живем. Наши моральные ценности куются и закладываются в детстве и позднее оказывают на нас давление с целью поддерживать и утверждать стиль нашей культурной группы. Вот как говорит об этом Самнер: «Философские системы мира, политическая жизнь, права, свободы и нравственность — все это является продуктом путей развития народов»
Верстка Минеи Праздничной выполнена с сентября месяца и праздника Начала индикта по август и Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи. Даты подаем по старому и (новому) стилю. * * * Данная электронная версия Минеи Праздничной полностью сверена с бумажной версией. Выполнена разметка текста для удобочитаемости; выделено различные образы слова МИР: мир (состояние без войны), мíр (вселенная, община), мν́ро (благовонное масло).
Все видимое и невидимое сотворено Богом. По Своему образу и подобию создал Господь и человека. Потому одним из духовно–душевных стремлений человека является созидание, видимый результат которого проявляется в архитектуре, музыке, живописи, поэзии, словесной искусности. Рядом с нами живут, трудятся и молятся люди, которые вроде бы ничем не отличаются от всех остальных. Но если приглядеться, прислушаться, узнать о них подробнее, то откроешь для себя в этих людях промысел Божий, который заключается и в их судьбах житейских, и в отношении к жизни, к Богу, ближним. Об этом они расскажут нам сами своим творчеством. Прекрасные строки стихов побудили нас составить это сборник в подарок всем добрым людям от любящего сердца, с единственной целью — найти смысл жизни через познание Бога и спасению безценной человеческой души. Печатается по благословению настоятеля храма Рождества Христова о.
Богословско-литературное наследие Леонтия Византийского, знаменитого богослова и полемиста VI века, до сих пор остается недостаточно изученным в России, между тем как на Западе в XIX–XX вв. ему были посвящены десятки исследований. Современному российскому читателю известны, пожалуй, лишь краткие упоминания о Леонтии в трудах протоиерея Георгия Флоровского и протопресвитера Иоанна Мейендорфа. До сих пор нет полного русского перевода ни одного трактата Леонтия Византийского... Не претендуя на полноту и окончательность, предлагаемый ныне сборник исследований призван дать современному российскому читателю необходимые сведения о составе «Леонтиевского корпуса» (Corpus Leontianum), его предполагаемом авторстве, структуре и содержании входящих в него богословских трудов. *** Редакционный совет Центра библейско-патрологических исследований (программа поддержки молодых ученых ВПМД) Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви: Иерей Сергий Шастин (настоятель Крутицкого Патриаршего Подворья, Председатель Всероссийского православного молодежного движения и Братства Православных Следопытов) Диакон Михаил Першин (директор центра, заведующий информационно-издательским сектором Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви) Иерей Сергий Осипов (технический редактор) Проф.
Впервые я познакомился со Спердженом, купив его книжку в букинистическом магазине в Ливерпуле в 1950 году, хотя после этого потребовалось еще несколько лет, чтобы я по-настоящему узнал его. На моей книжной полке стояли несколько его книг, и мне, тогда еще молодому христианину, нравилась горячая вера их автора, но по большей части я все же воспринимал Сперджена как чудо-проповедника чуждой мне викторианской эпохи. Тогда я был согласен с одним современным писателем, сказавшим, что «в век скучных английских проповедей Сперджен говорил захватывающим, богатым, метафорическим языком». К трудам Сперджена я относился как к обычным современным христианским книгам с евангельским содержанием, разве что их было слишком много.
Слабых нужно защищать. Эту простую истину каждый знает. Но вот исполнять её на деле бывает трудно, а иногда - просто страшно. Например, когда видишь, что плохие мальчишки обижают девочку или малыша, то сердце подсказывает — нужно заступиться. И ты вроде бы совсем готов прийти на помощь, но... ноги сами идут в другую сторону. А потом очень долго со стыдом вспоминаешь свою трусость. Зато если ты сумел преодолеть свой противный страх и бросился на помощь, то всё получается совсем по-другому. А самое главное - тебе не придётся потом спорить со своей совестью.
Творения святителя Иоанна Златоуста с древности были любимым чтением жаждущих премудрости православных христиан, не утратили они своей актуальности и сегодня. В этом сборнике помещены выдержки из творений святителя по самым разным темам: о любви к Богу и ближнему, о добродетелях и страстях, об отношениях в семье и воспитании детей. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.