В поисках мистического Египта - [5]

Потоп!

Спустя какое-то время, не знаю, минута ли прошла или тысяча лет, я обнаружил, что снова сижу у подножия огромной статуи. Я огляделся и больше не увидел моря. Вместо него пространство заполняло широкое болото, то здесь, то там можно было увидеть большие участки, наполненные белыми солеными песчинками, высушенными солнцем. Солнце яростно жгло землю, эти участки увеличивались в размерах, и их становилось все больше. Светило продолжало обрушивать свой немилосердный жар на все вокруг, изгоняя последние капли влаги из болота и превращая его в сухую землю светло-желтого цвета.

Пустыня!

А Сфинкс все смотрел вдаль, его полные неподвижные губы как будто собирались раздвинуться в улыбке.

Он, видимо, был доволен своим уединенным существованием. Как прекрасно эта одинокая статуя вписывается в окружающую его пустыню! Кажется, что в этом спокойном колоссе обрел достойное воплощение сам дух одиночества.

Он ждал того дня, когда к берегу пристанут лодки, вышедшие из них люди медленно направятся к нему и падут перед ним ниц с радостными молитвами.

С того дня чары молчания были разрушены, и люди стали селиться недалеко от него, а цари и жрецы уделяли внимание тому, кто был владыкой пустыни.

С их появлением мое видение погасло, как гаснет пламя на фитиле, когда гореть больше нечему.

Глава 2 Страж пустыни

Множество звезд по-прежнему сияло над головой, месяц продолжал улыбаться нам обоим, а изменившийся величественный Сфинкс все так же возвышался в серебристых лучах, когда я повернул голову налево, где в своем видении наблюдал, как море, словно яростное чудовище, поднялось и поглотило сушу.

Летучая мышь, возможно принявшая мое неподвижное тело за часть пейзажа, задела мою голову крылом и улетела прочь. По спине у меня прошла легкая дрожь отвращения. Возможно, эта тварь появилась из какой-нибудь открытой подземной гробницы.

Я думал об огромном океане песка, который время от времени перекатывался по трем миллионам квадратных миль (почти 8 млн кв. км) пустыни Сахары. Он не прекращал своего движения, пока не достигал длинной гряды лишенных растительности известняковых гор. Они поднимались из земли, словно розовые стены, и охраняли Египет, защищая долину Нила на большом расстоянии. Природа как будто специально растянула Ливийские горы, чтобы спасти Египет от песков созданной ею же пустыни.

Такая опасность действительно существует. Каждый год ранней весной ветры ужасающей силы – грозный хамсин – объявляют войну северной части Африки и, начиная с Атлантического побережья, яростно проносятся по всему континенту. Когда они несутся вперед, словно жаждущая победы и добычи армия, вместе с ними движутся песок и пыль. Массы кружащихся песчинок проникают всюду, покрывая землю золотой пеленой. Они на долгие годы приносят запустение туда, где ничто не препятствует их вторжению. И это мрачное запустение могилы, поскольку пески погребают хижины, дома, памятники, храмы и даже целые города. Желтый песок обладает бесконечной властью, и земля не может ей противиться. Сила хамсина такова, что он может полностью затемнить небо и солнца не будет видно. Тучи кружащихся песчинок, сквозь которые, как сквозь настоящий лондонский туман, часто невозможно ничего разглядеть, быстро несутся вперед. Часть их оседает на всех препятствиях, что встречаются на их пути, и вокруг них, постепенно накапливаясь вокруг этих предметов. Я видел крестьян, живущих близ оазисов на окраине Ливийской пустыни, которые были вынуждены покидать свои хижины и заново возводить их на более высоком месте, поскольку песок заносил их дома до самой крыши. Я видел недавно откопанные археологами огромные древние храмы в Верхнем Египте, которые были заполнены песком до самых крыш.

Я оглянулся на Сфинкса и вгляделся в задумчивое, почти печальное выражение его семифутового (2,13 м) рта, едва различимое в свете звезд. Оно навеки сменило полуулыбку, которая была у статуи первозданного Сфинкса атлантов в моем видении. Его лицо разрушили ужасные ветры пустыни и обезобразили непочтительные люди.

Конечно же летающие песчинки бросались на него снова и снова, иногда тихо, а иногда и с яростным воем. Погребли ли они Сфинкса? О да. Я вспомнил о таинственном сне, который фараон Тутмос IV записал завораживающими иероглифическими знаками на стеле из красного гранита, что стоит между лапами статуи. Слово за словом я воскресил в памяти трогательные сетования покинутого Сфинкса, по шею засыпанного безжалостными песками: «Его дух взывал: «Песок пустыни подступил ко мне, и я глубоко погрузился в него. Поспеши! Сделай так, чтобы песок был убран, и тогда я узнаю, что ты мой сын и мой помощник».

Изображение на стеле Тутмоса IV, стоящей перед Сфинксом

Проснувшись, Тутмос сказал себе: «Жители города и храма приходят воздавать этому богу почести, но никто из них никогда не думал о том, чтобы освободить его статую от песка».

Рельеф, высеченный в верхней части стелы, показывает царя подносящим Сфинксу воскурения. Ниже следует рассказ о самом удивительном сне в истории и его поразительных последствиях. Когда молодой Тутмос охотился с друзьями на окраине пустыни близ Гизы, он был еще царевичем.