В поисках мистера Грина - [8]

И он двинулся дальше. Ему пришлось пройти четыре или пять темных кварталов, минуя пустыри, трущобы, груды старого кирпича, запертые школы, неосвещенные церкви, мусорные кучи, и при этом ему подумалось, что еще осталось в живых немало людей, которые видели здесь некогда новостроенные улицы. А теперь на их месте уже второй слой развалин; целые века истории, претворенные в реальность едиными усилиями людей. Много было тех, которые наперекор природе возвели этот город; но несть числа тем, которые его разрушили. Некогда все здесь было новехонькое, бросающееся в глаза, и легко могло прийти в голову, что это лишь подделки, одно заменяет другое, а теперь все рассыпалось в прах. И Криб подумал, что от этого тайное стало явным. А тайное состояло в том, чтоб все они договорились подделываться под самих себя, договорились соответствовать своему естеству, а не противоречить ему, и, когда сами они сгинули, это обнаружилось. Чем иным можно объяснить однообразие больших городов? Вот Рим, который был, в сущности, вечен, не наводил на такие мысли. Но всегда ли он был подлинным? А в Чикаго, где эпохи сменялись быстро и все привычное умирало и вновь воскресало, преобразясь, а потом вновь умирало еще через тридцать лет, обнаруживался всеобщий договор или завет, и поневоле приходили раздумья об истинном и призрачном. (Тут он вспомнил Рейнора и улыбнулся. Рейнор — малый с головой.) Если все это понять, многое поддается объяснению. Скажем, почему мистеру Филду пришла в голову такая мысль? Конечно, если бы люди договорились сотворить миллионера, то истинный миллионер появился бы на свет Божий. Ну а если полюбопытствовать, как эта идея осенила мистера Филда, что ж, ведь из окна своей кухни он мог видеть залог, основу будущего успеха — надземку в сине-зеленой россыпи сигнальных огней. Люди согласились платить монетки и ездить в вагонах, похожих на мусорные ящики, вот успех уже и достигнут. Но до чего ж нелепо это выглядит, как мало истинного, из чего можно исходить. Однако Йеркс, великий финансист, построивший здесь все, знал, что может заставить людей договориться. Сам по себе это был блестящий замысел, призрак из призраков. Так чего же удивляться мистеру Филду? Он глядит в корень. И тут Крибу вспомнилось, что мистер Йеркс основал Йерксовскую обсерваторию и пожертвовал на нее миллионы долларов. Как пришло ему в голову в его дворце, похожем на Нью-Йоркский музей, или на борту яхты, отплывающей в Эгейское море, осчастливить астрономов? Испытывал ли он благоговейное удивление перед собственным успехом и поэтому готов был пожертвовать деньги, дабы узнать, совпадают ли реальная и видимая Вселенная? Да, он хотел узнать, что же существует вечно и действительно ли, как сказано в Библии, всякая плоть — трава; и он пожертвовал деньги, которые обречены были сгореть в пламени далеких солнц. Ну ладно, продолжал Криб свои размышления, все вокруг существует потому, что люди согласны существовать среди этого — настолько мы преуспели, — но есть еще истинный мир, который не зависит от людского согласия, и в нем согласие служит лишь для видимости. А как же нужда, та самая нужда, которую терпят многие тысячи людей? «Ну-ка попробуй мне это объяснить, ты, обыкновенный человечек с возвышенной душой! — презрительно спросил он себя. — Почему люди согласны на нищету? И почему это так отвратительно? Потому ли, что существует нечто тягостное и отвратительное во веки веков?» Тут он со вздохом отогнал эти мысли, решив пока удовлетвориться тем, что в кармане у него вполне реальный чек на имя мистера Грина, который также, несомненно, вполне реален. Разве только соседи решат утаить его любой ценой.

На этот раз он начал со второго этажа. Он чиркнул спичкой и увидел перед собой дверь. На стук отворил какой-то мужчина, и Криб, прежде чем открыть рот, показал ему чек, который держал наготове.

— Талливер Грин здесь живет? Мне нужно отдать ему чек на пособие.

Мужчина притворил дверь и пошептался с кем-то стоявшим у него за спиной:

— Он здесь живет?

— M-м… Нет.

— А есть такой в этом доме? Он инвалид и не может сам прийти за деньгами. — Криб подставил чек под тусклый, дымный свет — из квартиры пахло подгоревшим салом, — и мужчина взглянул, отвернув поля шляпы.

— M-м… Первый раз о таком слышу.

— А здесь никто не ходит на костылях?

Похоже было, что мужчина задумался, но у Криба создалось впечатление, что он просто медлит ради приличия.

— Нет, сэр, я таких не видал.

— Я разыскиваю этого человека целых полдня, — сказал Криб со внезапной резкостью, — и теперь отнесу этот чек назад в контору. Странно, что нельзя найти человека, когда хочешь дать, а не отнять, ведь это же в его интересах. Вероятно, принеси я какую-нибудь неприятность, найти его не составило бы труда.

В лице мужчины мелькнуло сочувствие.

— Ваша правда, тут уж сказать нечего.

— Выходит, фамилии и не нужны вовсе, если по фамилии нельзя найти человека. Ведь это сущая нелепость. С таким же успехом он мог бы жить вовсе без фамилии, — продолжал Криб.

Позволив себе сказать это, он едва удержался от смеха.

— Вообще-то я видал тут одного горбуна. Может, вы его ищете. Так он в нижнем этаже живет.