В поисках любви - [4]

— Хорошо. Нужно найти цепь.

Рука держит плетку двумя пальцами.

— Цепь?

Достаю сигарету.

— Да. Цепью он сломал ей колени.

Щелкаю зажигалкой. Дым заполняет легкие.

— Так и не бросил?

Ненужные вопросы. Кончик сигареты обращается в пепел.

— Ищите цепь.

Плетка уплывает в сторону. Каблуки удаляются.

Мы должны найти здесь хоть что-то. Разрыть эту выгребную яму до самого дна. Это наша работа! Наш долг.

У стены, по правую от меня руку, стоит железная клетка. Небольшая, в половину человеческого роста. Дверца распахнута. Ржавые трубы и косые швы с нагаром, дают понять, что убийца делал ее сам. Неумело. И значит, мог пораниться. Но как давно это было?

У меня нет ответов.

Здесь он держал ее.

Подхожу к уродливой тюрьме.

Одна из труб исцарапана. Чем-то металлическим. Ее словно бы неустанно скоблили. Вижу рыжую пыль на полу. И спустя всего миг, загадка разламывается перед моим натиском, как гнилой пень.

Наручники. К ее ноге, потому что руки в ней, он любил больше всего. Ни капли свободы. Даже внутри этого убогого железного ящика. Как животное. Как самое ничтожное существо на земле. Он хотел, чтобы она чувствовала себя таковой. И она чувствовала. Именно этими прутьями, этими кандалами, он сломал ее окончательно. Заставил верить в свое величие.

Так тихо. Здесь никогда не было так тихо, как сейчас. Ее крики, его смех, удары, плач, мольбы о пощаде…что-то…всегда. И только теперь так тихо, как не бывает даже на кладбище будним промозглым днем. Мертвая тишина.

Мне нужно знать, сколько он пытал ее. Сколько боли вынесло ее тело. И почему мы, так долго искали ее.

Все, что нужно сейчас.

Обращаюсь к теням. Ко всем сразу, потому как не помню имен. Знаю, что ответит женщина, но все же надеюсь… Тщетно.

— Тебе не сказали?

Чертовски медленно. Я не хочу разговаривать с ней. Просто услышать ответы.

— О чем?

— Ее никто не искал.

Смотрю в недоумении. На пыточный столб, отсыревший от крови. На ржавые крюки… Ее никто не искал. Как же так?

Голос продолжает рассказывать. Монотонно. В нос. А я все не могу понять, почему же те, первые слова, такие страшные? И в полном, отчаянном ужасе до меня доходит, что я не знаю, кому же все-таки принадлежало бледное лицо?.. Проститутке? Ребенку? Человеку?

— … ранам на вид около двух недель…

Ее родители — завтра. Морг. Холод. Бледность. Должен ли я им хоть что-то?

— …простая случайность. Анонимный звонок. Может и убийца сам…

Оксана. До сих пор что-то живое. В этом имени. А значит, я должен. Не лживым слезам. Ей.

Я редко хожу на похороны. Мне хватает смертей на работе. Я не люблю долгие прощания у холодных, черных гробов. Но это, не тот случай. Я хочу увидеть ее такой, какой она была. Обычной девушкой, которая идет мимо, не оставляя следа. Которая исчезает из памяти, как только я встречаю следующую, подобную ей. Проститься с ней такой, я желаю больше, чем вечно помнить этот подвал, эту кровь и зеленые, полные боли глаза. А значит, я буду там. И вдруг, стану самым близким из пришедших. Тем единственным, кто ее искал.

Кто-то спускается по ступеням. Погружается в серость. Смотрю в удивлении. Ничего, кроме солдатских ботинок. Даже не тень — нечто, не имеющее названия. Пустота, обретшая голос.

— Антон Владимирович!? Кто тут из вас Антон Владимирович Сиб…

— Я, — поднимаю руку, обрывая пришельца. — Это я. Что произошло?

— Установили владельца дома. Прокурорский просит подняться.

— Я не поднимусь.

Больше мне сказать нечего. Но ботинки не уходят. Стоят на предпоследней ступеньке. В кишки возвращается пульсация. Как предзнаменование нового приступа. Когда нервничаю, они случаются чаще.

— Так и сказать?

Голос совсем юн. Неопытен. Он еще верит в божество в синем костюме. И боится кары.

— Так и скажи! Мы работаем! — женщина уверена, что имеет право защищать меня.

Но от ее слов, действительно, становится легче. Думается, будто я могу любить. Словно…готов?

Любовь. Что она есть? Этот подвал? Остывшее, изуродованное тело? Грязное удовлетворение похоти? Что? Вопросы. Крюки. К какой любви готово мое сердце?

Ступени натужно скрипят под тяжестью ботинок. Все выше и дальше. И наконец, смолкают.

— Спасибо, — я искренне благодарен.

— А следовало бы подняться.

Пожимаю плечами. Может и так. Но боги всегда снисходят к людям, когда это необходимо. Так и люди, ищут червей. Нужно только дождаться понимания. А ждать я умею лучше всего.

— Осмотрите клетку…

— Хо-хо!

Голос из серого угла, где-то за моей спиной. И тут же глухой стук тяжелого металла о деревянный пол.

— Мерзость! Что это за дрянь?..

Они нашли цепь. И что-то еще.

Разворачиваюсь к голосам. Вижу две черные тени у стены. И снова мне кажется, будто кто-то смотрит на меня. Пристально и осуждающе. Кто-то пятый. Тот, кого здесь быть не должно.

Оксана?

На полу лежит массивная цепь, похожая на змею. Подхожу ближе. Присаживаюсь, рассматривая крупные кольца. Нет. Цепь не та. На последних звеньях засохшие бурые пятна.

И то, что напугало моего коллегу. Клок волос, с осколками черепа.

Сломанные колени тут не при чем.

Еще чья-то жизнь.

Смотрю на русый локон, прилипший к последнему звену. Не делаю предположений. Знаю — он принадлежит девушке. Такой же, как Оксана. Одной из многих.