В поисках фресок Тассили - [34]

Как известно, на вкус и цвет товарищей нет. К счастью, по вопросам цвета наши мнения совпадают значительно больше…

Пока в Тин-Тазарифте идет в быстром темпе работа, я отправляюсь на разведку в Сефар — массив, расположенный в двух часах ходьбы от нас. Ранее мы отыскали там много наскальных росписей, и теперь я намечаю участки, удобные для размещения нашего будущего лагеря. Джебрину удалось наконец набрать с полдюжины верблюдов и столько же ослов. И снова нудные, тяжелые сборы, перетаскивание снаряжения и устройство на новом месте.

Глава 11 Великий бог Сефара

Хотя считается, что Сахара достаточно хорошо изучена и там уже нечего больше открывать, до нас на Сефаре не побывал еще ни один европеец. Этот массив гораздо живописнее Тин-Тазарифта: он разделен пополам очень глубоким каньоном, изрезан узкими ущельями, вьющимися среди гигантских песчаниковые глыб и колонн. Чрезвычайно неровная поверхность Сефара доставила нам при перемещении немало хлопот. Многочисленные цирки образуют "города" с площадями, улицами и переулками. Некоторые группы скал удивительно похожи на развалины храма Ангкор[32], другие напоминают разрушенный бомбардировкой Реймский собор. Рядом с каменными громадами мы вновь ощутили себя смешными карликами.

Это грандиозное зрелище привело нас в восторг, и лишь один из наших товарищей был настолько подавлен торжественным величием пустыни, что нервы у него сдали и пришлось подумать о его возвращении во Францию. Гишару полагалось несколько недель отпуска, и они уехали вместе. Ритм работы нарушился, и я не раз тревожно задавал себе вопрос: успеем ли мы выполнить нашу программу до наступления знойных летних дней? Ведь в Сефаре предстояло снять копии всех наскальных росписей!

Мы сразу лишились двух сотрудников. Это было очень ощутимо, но каждый старался сделать все, что было в его силах. Новые члены экспедиции, получив возможность судить о работе своих предшественников, сочли долгом быть их достойными преемниками и с первых дней сумели это доказать. Брезайон, работавший раньше вместе с Гишаром, получил теперь полную самостоятельность. За несколько недель он достиг такого совершенства в технике копирования, что для него стали доступны самые сложные фрески.

Однажды утром Вила, занимавшийся до сих пор одной только фотографией, пришел ко мне и предложил свои услуги в качестве художника. Нам действительно не хватало рук для копирования росписей, и я охотно принял его смелое предложение. Вначале ему поручалась работа над несложными изображениями, а я помогал советом и делом. Вила быстро преуспел на новом поприще и оказал экспедиции большую услугу.

Наш кинооператор Лажу лучше владел карандашом, чем киноаппаратом, и я взял его к себе в помощники. В Сефаре мы вдвоем пересняли на кальку много фигур; это намного облегчило работу художников.

Нашей молодежью овладел дух соревнования, и я могу решительно утверждать, что она полностью оправдала мои надежды.

В Сефаре всех ожидали радостные открытия. Росписи в этой местности уступают по численности росписям Джаббарена — непревзойденного памятника доисторического искусства в Сахаре, однако техника выполнения сефарских изображений и их разнообразие исключительно интересны.

Мы вновь очутились среди странных фигур, резко отличающихся от образцов классического доисторического искусства, и почувствовали себя в каком-то своеобразном мире. Я говорю так потому, что сефарские росписи открывают совершенно новые перспективы в изучении прошлого Африки и свидетельствуют о большой самобытности ее культуры. Однако многочисленные находки, доказывающие справедливость этого утверждения, нередко порождают новые, требующие разрешения проблемы. Выясняются неожиданные связи, и из отдельных фактов образуется некая сеть; некоторые ее нити еще нужно найти, воссоединить, а для этого потребуется немало долгих и упорных поисков.

Открытие — вещь приятная, но, увы, это далеко не все. Ведь нужно еще проникнуть в тайны многочисленных культур, памятники которых дошли до нас в виде росписей, нужно определить их во времени и пространстве, попытаться истолковать. Во всем этом нелегко разобраться, а обилие рисунков и наслоений еще более усложняет задачу. Каждый вновь открытый нами комплекс изображений дает новую пищу для дискуссий и при сопоставлении с уже имеющимися данными — дополнительные сведения, неожиданно проливающие свет на толкование той или иной группы росписей. Иногда то в одной, то в другой росписи обнаруживается какая-нибудь деталь, раскрывающая технические секреты наскальной живописи или особенности религиозных обрядов доисторических людей. В таких случаях археолог играет лишь роль первооткрывателя предметов далекого прошлого.

В Тамрите и Джаббарене мы скопировали так много сцен, относящихся к скотоводческому периоду, что наши художники в конце концов просто смотреть не могли на этих быков! Для художника копировать все время одни и те же сюжеты неинтересно и утомительно, хотя изображения настолько отличаются друг от друга, что среди десятков тысяч быков, попавших к нам в папки, нет и двух одинаковых.

В Сефаре мы обнаружили новые, неизвестные до сих пор подробности из жизни пастухов-скотоводов: изображения женщин, занятых обработкой земли, и домашних собак. До сих пор время появления в Сахаре домашней собаки не было установлено. Известно, что кочевые племена имели собак, но благодаря сефарским росписям мы теперь знаем, что у пастухов-скотоводов Сахары тоже были собаки, только иной породы. Быть может, это и мелочь, однако археология восстанавливает картину прошлого при помощи именно таких небольших штрихов.