В поисках Дильмуна - [10]

Утром выяснилось, что первый самолет на Бахрейн вылетает вечером, и мы отправили еще одну телеграмму сэру Чарлзу. Наступил вечер, мы забрали свой багаж и кречета и погрузились в самолет. Однако на сей раз нас обслуживала арабская авиакомпания, и о том, чтобы поместить наиболее знатного пассажира в грузовой отсек, не могло быть речи. Транспортную клетку поставили на два первых кресла у двери и не стали накрывать, чтобы белый кречет мог видеть всех входящих и все могли видеть его. Ночной полет прошел без приключений, и утренняя остановка в Кувейте была примечательна лишь тем, с каким живым интересом погрузившаяся здесь на самолет группа шейхов созерцала пернатого пассажира. Часом позже — солнце поднялось уже довольно высоко — самолет описал круг, заходя на посадку в аэропорту Мухаррак, и я показал в иллюминатор П. В. белые очертания Бахрейна, который простерся под нами, подобно географической карте.

Минуло три года пять месяцев, как я покинул остров, и с той поры ничего не изменилось. Шагая по бетону летного поля, я вдруг ощутил, как припекающее плечи декабрьское солнце, мерцающий песок, отороченный вдали пыльными серо-зелеными пальмами, но, главное, — повисший во влажном воздухе едковатый смолистый запах сырой нефти словно стерли пелену лет и мое подсознание захлестнула волна воспоминаний. Хотя мой запас арабских слов всегда был очень скудным, проходя таможенный, паспортный и карантинный контроль, я как ни в чем не бывало произносил арабские фразы, о которых ни разу не вспоминал за три года в Дании. Меня переполняла радость возвращения.

Но еще до таможни и паспортного контроля, пока мы, неся вдвоем клетку, шагали к зданию аэропорта, возле нас остановилась машина, из которой вышел высокий араб в белом головном платке и саубе[8].

— Мистер Глоб и мистер Бибби? — справился он на хорошем английском языке.

Мы не стали отпираться.

— Я сокольничий Его Величества. Вы привезли кречета для Его Величества?

Мы показали ему клетку. Он жестом подозвал двух носильщиков, они взяли клетку и осторожно поместили ее на широкое заднее сиденье машины.

— Да хранит вас господь, — сказал араб и сел рядом с шофером.

Машина развернулась и укатила.

Мы с П. В. посмотрели вслед машине, потом друг на друга. Мог хотя бы предложить подвезти нас до города… Мы привезли самый роскошный подарок, какой только Дания может предложить арабскому шейху, и его забрали у нас, даже не сказав спасибо и не вызвавшись нам помочь.

Конечно же, мы ошибались, однако прошел не один год, прежде чем мы поняли арабскую точку зрения. Подарок, предполагающий ответный жест, не подарок. Требовать благодарности или выражения учтивости, обставлять приношения пышными фразами или официальным ритуалом — значит умалить его ценность. Когда спустя несколько лет Его Величество подарил каждому члену экспедиции арабское одеяние и золотые часы, один из его шоферов чуть ли не тайком привез это приношение к нам в лагерь в бесформенном бумажном свертке и оставил нашему слуге. И когда мы выразили желание написать шейху Сульману благодарственное письмо, нам объяснили, что это будет нарушением этикета. Подарки надо делать втихомолку и никогда о них не упоминать. К тому же нас ожидала машина, присланная советником шейха, и мы доехали до гостиницы Британской авиакомпании, где был забронирован двойной номер.

Прошла неделя, и мы почувствовали, что топчемся на месте, причем так, что недолго и мозоли набить. Мы посетили множество людей: советника, управляющего общественными работами, директора банка, директора бывшей «моей» фирмы, генерального директора и начальника производства Бахрейнской нефтяной компании (БАПКО). Мы отмерили не один километр между высокими белеными глухими стенами арабских домов столицы Манамы, шагая от одного чипа к другому по пыльным улочкам, где ни один уважающий себя европеец не ходит пешком. Все, к кому мы обращались, проявляли живейший интерес, спрашивали, когда начнутся раскопки. И, естественно, удивлялись, что у нас нет ни четко разработанных планов, ни гор снаряжения. Слово «экспедиция» как-то плохо вязалось с видом двух смущенных мужчин с плоскими чемоданчиками. Покидая канцелярию БАПКО, мы услышали напоследок произнесенные сердечным тоном слова начальника производства:

— Добро пожаловать, как только вы сможете сказать что-нибудь более определенное.

В таком же духе принимали нас всюду. Между тем мы жили в весьма дорогом отеле, за неимением другого, и для разъездов по острову надо было нанимать такси. Наши финансы таяли с ужасающей скоростью.

Лишь в одном смысле нам удалось сдвинуться с места. Выяснив, что БАПКО располагает аэрофотоснимками всего острова, мы два дня изучали их через стереолинзы и составили перечень пятидесяти пяти участков, где необычные холмы, необъяснимые прогалины среди пальмовых рощ или ряды разрушенных стен указывали, что стоит провести изыскания. На нашей карте мы пометили также курганные поля и произвели примерный подсчет числа курганов, исходя из занимаемой некрополями площади и среднего числа холмов в их пределах. Получилось около ста тысяч. Поистине чудовищная цифра — столько курганов не наберется по всей Дании или Англии. Однако посетить наши пятьдесят пять подозрительных участков или какой-нибудь из некрополей мы не могли, не располагая собственным транспортом. Похоже было, что придется покупать себе новый джип, а на это ушла бы немалая часть средств, которые мы берегли собственно для раскопок.