В поисках Дарования - [15]

Я медленно повернулась. У подножия ступеней стоял мужчина. Хотя по его внешнему виду сложно было определить, что это мужчина, скорее я поняла это по голосу. Человек был облачен в темно-красную длинную накидку с широкими рукавами с черным рисунком, кажется, это были черепа, который протянулся сверху вниз широкой полосой в центре плаща и более узким кольцом окантовывал манжеты рукавов. Голова покрыта глубоким капюшоном так, что вместо лица только темная пропасть, руки сошлись в районе солнечного сплетения, скрытые под рукавами. Человек напоминал монаха, обитателя этого храма.

- Если человеку нельзя, тогда кому? - Удивилась я.

- Это "Храм Познания", сотворенный Высшими и для Высших. Вход открыт только для избранных. - Ответил грубый голос.

- А кто такие высшие?

- Слишком много вопросов! - Голос прозвучал резче и грубее. - Кто ты? Как сюда попала и для чего?

- И это я задаю много вопросов... - Дерзил я. Со стороны монаха донеслось звериное рычание, отражаясь леденящим эхом в моей груди, давая понять, что я здесь не званый гость, нарушивший гармонию этого места, и следовало бы отвечать на поставленные вопросы. - Я не знаю. Я очнулась по среди пустыни и, ведомая каким-то шестым чувством, не способная сопротивляться ему, оказалась на пороге этого храма, и это чувство до сих пор подсказывает, что мне нужно попасть внутрь. - Голова незнакомца медленно поднялась, предавая тусклому свету часть левой щеки с губами.

- Даже если и так! Ты просто человек, даже не осознающий где находишься, для которого реальность и забытье две разные вещи, каждое движение для тебя неосознанно, всего лишь инстинктивная реакция мозга на происходящее по заранее написанной программе, а если и осознанно, то дающегося с большим трудом. - Я с легкостью повертела руками перед собой, не понимая о чем идет речь. Любое движение давалось с легкостью. - И если бы ты действительно была той, кому суждено оказаться внутри храма, так бы и было, а ты даже не знаешь как открыть врата. - Произнес он надменно.

Я обернулась, изучающе глядя на двери, утешая себя мыслью, что еще не все потеряно. И меня мучил только один вопрос, одна мысль, сказанная незнакомцем, не состыковывалась с моими внезапно появившимися убеждениями.

- А разве их нужно открывать? - Поворачивая голову спросила я.

Темно-зеленые глаза, прищурившись, в упор смотрели на меня. Опешив, я отшагнула назад. Монах остался в полуметре от меня. Поразительно, но у меня на подъем по этой лестнице ушло около минуты, а он оказался передо мной в течение двух секунд. Темно-малахитовые глаза по-прежнему изучали меня. Теперь, когда капюшон лежал на его плечах, свесившись за спину, я смогла разглядеть его лицо, больше напоминающего африканского аборигена, чем монаха. Иссиня-коричневые узоры кругами, полумесяцами, кольцами, двигаясь по голове и шее, уходя плавно вниз под плащ, в хаотичном направлении, будто десятки невидимых рек переплелись в медленном потоке, унося за собой корабли нательной живописи. На бледном, почти белоснежном, лице с бесконечно движущимися татуировками не было ни одной морщины, кожа была идеально гладкой и только зеленые глаза тяжелым, умным, прожитым долгую и нелегкую жизнь, видевшие все, что только можно было увидеть, воинственным и напряжённым взглядом выдавали его древний дух, словно стовековой старик, заключенный в тело молодого, крепкого юноши.

- Ты уверена, что их не нужно отворять, женщина? - Уточнил монах.

И только сейчас до меня дошел смысл сказанных ранее мной слов, порадив во мне просветление и уверенность. Как же я раньше не понимала этого.

- Абсолютно. Зачем утруждать себя открыть дверь, если ты уже внутри?

Надменный восторг и радость выплеснулись из меня с этими словами, будто я маленький ребенок, хвастливо восхищающийся своими способностями. Мы по-прежнему пялились друг на друга. И только звук, со скрипом закрывшихся ворот, раскатистым эхом проносясь по всему помещению, заставил разлучить наши глаза. Мрак накрыл все вокруг. Глаза старика вспыхнули зеленым пламенем, вслед за ними вспыхнули одна за одной свечи, озаряя зал каким-то оранжево-золотистым светом.

Меж громенных, словно для великанов высоких стеллажей с разномастными книгами в старинных переплетах я чувствовала себя букашкой в темном лесу с многовековыми деревьями. Старик углублялся в глубь бесконечного довольно узкого коридора, я следовала за ним, задирая голову вверх в надежде разглядеть верхушку стеллажей.

- А снаружи он казался меньше. - Пробормотала себе под нос.

- Зрение обманчиво. - Усмехнулся старик. - Реальность затуманила тебе глаза. Ты воспринимаешь данность такой, какой ты привыкла ее видеть, такой, какой она должна быть по твоим убеждениям. Сущность человека неспособна адекватно оценить предлагаемые этим миром вещи. Реальность нашего мира куда сложнее.

Монах обернулся, смотря на меня малахитовыми глазами.

- Мы на месте. - Сказал он.

Старик остановился недалеко от центра круглой комнаты метров сорок в диаметре. Периметр круга окантовывали множество стеллажей, лучами уходя в глубь храма. На их торцах оранжевым пламенем горели факела, ярко освещая внутреннее пространство, из-за чего проемы между стеллажами непроглядно затянуло черной пеленой.