В поисках Беловодья - [160]

Ставленная грамота Аркадия, прочитанная с чувством Батуевым, произвела на все собрание самое благоприятное впечатление. Большинством собравшихся содержание грамоты, разумеется, было совершенно не понято, и слух его услаждался только церковной речью, вещавшею об Аркадие; но все собрание поражено было прочитанными подписями такого наслыханного сонма святителей, ото всея вселенныя собравшихся и утвердивших назначение преосвященного Аркадия для восстановления древняго благочестия в Российском государстве. Заподозрить эту грамоту в подложности никто и помыслить не смел, так как она скреплена и утверждена была руками святых отец ото всех земель, царств и градов собравшихся, о которых они не слыхивали и не читывали… Теперь окончательно решено было признать преосвященного Аркадия за истинного архипастыря. Старшенствующими из старообрядцев было произнесено принятие, а за ними провозгласили и все прочие: «и мы владыку Аркадия приемлем и слушать его обещаемся!» В заключение отпет был молебен Всемилостивому Спасу.

С этого времени Аркадий совсем водворился среди Юго-Камских старообрядцев и сделался духовною главою бывшего часовенного братства. Относительно родословия своего, Аркадий, как-бы с неохотою, открыл старообрядцам, что он сын Кавказского генерала, в мире Антоний Савелиевич Пикульских, а в иночестве Аркадий, и потомок князей Урусовых; что он в числе 60 благочестивых дворянских детей, знатных фамилий, ушел из России в Бело-Водское христианское царство, где они и поселились спасения ради; а его в сане архиерейском «из послушания» послали в Россию позаботиться о душах древле-православных христиан, живущих в России без священства, и сподобить их таковым к славе Божией и душевному их спасению.

* * *

Приняв к себе Аркадия, старообрядцы прежде всего позаботились снабдить его приличным его сану одеянием, для чего Павел Дементиевич купил ему шелковой материи на мантию и рясу. Так как эти одежды были не обычны для Юго-Камских старообрядцев и сшить их никто не умел, то присудили взять для сего обращик с мантии инока Пафнутия, проживавшего в деревне Пашне. К Пафнутию за рясой и мантией выискался съездить Илья Адрианович Аликин. Когда привезен был обращик, то сшить мантию и рясу взялись две старые девицы Ульяна Саввишна Ощепкова и Параскева Семеновна Щукина. Аркадий, обряженный в архиерейские одежды и возложивший на себя панагию с крестом, стал служить литургии с большой важностью. Посох архиерейский сначала Аркадий сделал сам, но за неуклюжеством скоро заменен был другим — столярной работы. Заказывал было Аркадий одному кузнецу сделать себе костыль металлический, с четырьмя яблоками, какой пишется у св. Иоанна Новгородского на иконе, но не мог дождаться этого. Омофор велел сшить по подобию того, какой пишется на иконе у святителя Николы Мирликийского чудотворца. Митру для Аркадия приготовили, немного спустя времени, в селе Ильинском тоже старообрядки, дочери крестьянина Платона. Андреева Малахова — девицы Евфросиния и Мариамна. Митра была вышита весьма изящно и украшена четырьмя живописными иконами по сторонам и пятою — св. Троицы наверху. До приготовления митры Аркадий служил в скуфье, с красным кантом, которую надевал вместо черного обычного клобука. Миро Аркадий приготовил довольно просто: он написал реестр на покупку разных благовонных веществ, за которыми послал в г. Пермь попечителя Беловодской иерархии Илью Адриановича Аликина, в магазин купца К. А. Мичурина, давши ему на это два рубля, — и из купленных веществ сварил миро, без всяких молитвословий. Любил Аркадий и сам спрыскиваться регальным маслом, чтоб от него пахло святыней, „яко бы от кипарисной иконы". К деньгам, по-видимому, он относился с пренебрежением и называл их черепками, не брал в руки за совершение исповеди и других таинств; но тем не менее, ради любостяжания, не давал приходскому священнику совершать все эти требы, не исключая и венчания, и деньги все забирал лично для себя.

Вскоре, после принятия Юго-Камцами Аркадия, случилось прибыть из Вятской губернии, Глазовского уезда в Юго-Камск и Пермь, по торговым делам, крестьянину Самойлу Андрееву, настоятелю часовенного согласия. Высмотревши на служении Аркадия, Самойло Андреев вскоре полюбил Аркадия за кроткое обхождение, назидательность, глубокую начитанность в писании и за благочестивую жизнь. Съездивши в Пермь, Самойло Андреев снова остановился в Юго-Камске и опять стал присматриваться к Аркадию и его качествам. Аркадий же употребил все свое искусство, чтобы показаться истинным — благословенным архиереем Божьим, пустил в ход всю свою ловкость и лесть, чтобы пуще „подластиться” к Андрееву и получить приглашение прибыть с ним в Глазов. Ухаживанье Аркадия за Андреевым не осталось втуне. При прощании Андреев высказал Аркадию, что, по прибытии домой, он первым делом предложит своему братству, — не пожелает ли оно принять Преосвященного Аркадия верховным архипастырем к себе, и если пожелает и дело состоится, то он чрез две недели пришлет двух человек с приглашением прибыть к ним. После Рождества Христова из Глазовского уезда действительно прибыли два посла и стали приглашать Аркадия ехать с ними. Он согласился, и поездка вскоре устроилась. Юго-Камцы провожали Аркадия за 15 верст до города Оханска. В Вятской губернии Аркадий прожил до 2-х месяцев и приобрел до 2000 человек последователей. Настоятеля Самоила Авдреева и некоего Кузьму Журавлева он рукоположил во священники и после этого возвратился в Юго-Камск с богатыми подаяниями. Впрочем, упомянутые священники вскоре изменили Аркадию, одновременно с переменою его счастия, и перешли в Австрийскую секту.