В поисках Беловодья - [155]

Вторая повесть. Проход в Апонское государство.

«Чрез Екатеринбург на Томск, на Кананейск, на Барнаул в верх по реке Катурме, на Красной Яр; тут есть деревня Устьба, в ней часовня, еще спросить странноприимца Петра Кириллова, стать на квартиру: тут пещер множество. От пещер снеговыя горы на триста верст, от Адама стоят в своем виде никогда не тают. За горами деревня Дакойнское. В той деревне часовня и обитель; настоятель инок схимник Иосиф. От той обители есть ход на сорок дней чрез Китайскую землю. Потом, четыре дня ходу в Апонское государство. Тут живут в губе окияна моря, место называемое Беловодье, на нем семьдесят островов, и острова есть по пяти сот верст, на их горы. А в горах живут о Христе подражатели соборной церкви православные христиане. А там не может быть антихрист и не будет, ежели бы были христиане тамо и того боле, то бы ни едина душа не погибла от антихриста, в сем прельщении непрельстились. Веру имите любители Христовы, грядите вышеозначенною стезею. Вы поверьте святаго Иоанна Богослова глаголам испустит змий воду яко реку, но не потопит в реке. И даны будут жене криле орла великаго, яко огненна и да парит в пустыню и питана будет время и полвремени на сорок два месяца (Апокал. гл. 12), с нами она есть и будет, хотя еретики и толкуют на противу Христа. Ассирийстии христиане, гонимые от папы, из своей земли отлучились более пяти сот лет, а отыскали им эти места два старца. А церквей Ассирийских сто; сущих христианских. У них святейший патриарх и четыре митрополита, и все духовныя чины существуют от святых апостол. Вера неизменно стоит и не нарушимо сохраняется. Есть Российския христианския церкви сорок четыре. У них занялись митрополиты от Ассирийского патриарха. Российские отлучились от своих мест, от гонения Никона Патриарха. А проход их был от Изосимы и Савватия Соловетских чудотворцев, кораблями чрез ледовое море. И таким образом, отцы были посылаемы проискивать от Изосимы и Савватия. Там леса темны, горы высоки, разселены каменны. А народ… именно христиана! воровства никакого нет и не бывает. Сей памятник писал, сам там бывший, имя мое, многогрешный инок Михаил, со всею о Христе братиею. Аминь».

Кончивши чтение повестей, о. миссионер спросил старообрядца: «не этого ли Беловодия ваш архиепископ Аркадий? А если он сказывается сам, что он из Беловодья, то верьте, что это не архиерей, а какой-нибудь беглец из Сибири».

Старообрядец. «Есть или нет Беловодие на белом свете, я этого ничего не знаю; а как раннее, так и теперь утверждаю только одно, что не одни австрийцы-христиане имеют епископов; но вот и у нас, христиан Беловодской религии, есть свой архиепископ Аркадий. А что я истину говорю и не с чужих слов, то на это я вам скажу здесь одно: я состою уставщиком и голосовщиком при Аркадие… более этого я вам, о. миссионер, ничего не скажу. Если желаете знать о нем подробно, то я зайду к вам на квартиру и там порасскажу более; а здесь мне не место об Аркадии говорить».

Миссионер. «Приходу вашему буду очень рад и вам, в свою очередь, постараюсь быть полезным».

Затем, беседа опять пошла своим порядком, с указанием на канонические нарушения, при которых возникло австрийское священство.

Через несколько времени, действительно, прибыли к о. миссионеру в квартиру известный уже молодой старообрядец и его тесть, попечитель Беловодского священства, которые много сообщили ему интересного о существовании в их заводе (Юго-Камском), архиепископа Аркадия, о его служении и о посвящении диаконов и священников… При прощании старообрядцы просили о. миссионера приехать к ним в Юго-Камский завод и произвести миссионерскую беседу.

Испросив благословение Владыки, о. миссионер 13-го апреля прибыл в Юго-Камский завод. Аркадия, архиепископа Беловодского, в заводе в это время не было; он 12 числа отправился в Очер. Зная, что для Юго-Камского завода Аркадий рукоположил во священника Павла Ильича Нечаева, человека хорошей нравственности, достаточного по состоянию и уважаемого всем обществом, о. миссионер решил не приглашать его на публичную беседу, но послал к нему записку, в которой просил его пожаловать к нему в квартиру и келейно поговорить о Беловодском священстве. Такая мера очень понравилась Павлу Ильичу, он пришел очень скоро и между ними произошла задушевная беседа. Во время этой беседы Павел Ильич сообщил миссионеру, что он, действительно, рукоположен Аркадием во священника, на что выдана ему и грамота. На просьбу о. миссионера показать ему ставленую грамоту, Павел Ильич согласился и во второй свой приход к нему захватил с собою и свою ставленую грамоту. Ставленная грамота была подписана смиренным Аркадием, архиепископом Новаго-города, и Великих лук, и Пскова, Киевским, С.-Петербургским, Олонецким, Вологодским, Архангельским, Вятским, Велико-Пермским, и всея России, и Сибири, и Якутския земли. В низу под грамотой приложена и печать Аркадия: «в круге евангелие, осмиконечный крест, костыль и внизу две буквы А. А., т. е. архиепископ Аркадий». Когда о. миссионер выразил удивление по поводу ставленной грамоты и высказал убеждение, что Аркадий не архиепископ, а обманщик; то Павел Ильич на это заметил что у Аркадия есть грамота, из которой видно, от кого и когда он поставлен был во епископа. При этом Павел Ильич вынул из бокового кармана своего подрясника копию с этой грамоты (о ставлении Аркадия в архиепископы), передал ее о. миссионеру для просмотра и дозволил о. миссионеру снять с нее копию.