В поисках Беловодья - [148]

XII

Продолжение плавания по Амуру. — На пароходе „Граф Игнатьев”. — На Чернеевском перекате. — „Услуга господам". — Плавание на „Бурлаке". — Албазиха. — Слобода Покровская. — Усть-Кара. — Шилкинская крепость. — Встреча со ссыльным уральцем. — На лошадях в Нерчинск. — Чита. — Верхнеудинск. — Байкал. — Удачное предсказание погоды. — Иркутск. — Ссыльные уральцы. — Красноярск. — Возвращение домой. — Переписка с Константинопольским патриархатом.

В Благовещенске были мы двое суток. 24-го августа, в 8 час. вечера, выехали из Благовещенска на почтовом пароходе „Граф Игнатьев". В числе пассажиров были господа: генерал-майор Мелик-Гайказов (кавказский), генерал Кобылин (прокурор Иркутской судебной палаты), Кнорринг (инженер Владивосточной жел. дороги), Ющенко, войсковой старшина Донского казачьего войска (находится в Владивостоке) и, кроме них, были штаб- и обер-офицеры.

26-го августа, в 5 час. вечера, подъехали к белым горючим горам, выше Благовещенска на 300 верст, на левом берегу Амура; называются белыми горючими горами, потому что постоянно горят. Горелая земля обваливается и падает в Амур.

28-го августа доехали до станицы Чернеевой. Тут к нам на пароход присовокупили побилетных солдат, нагрузили дров и пошли дальше на Чернеевский перекат (от поселка на расстоянии трех вёрст). На перекате впереди нас один пароход силился пробраться через мель (три фута глубины), но не мог пробраться и дал задний ход. После него на перекат вступил наш пароход, смело и осторожно стал двигаться вперед и так пробрался до половины переката, несколько раз давал задний ход и снова полный ход вперед. Наконец, пароход навалило на берег и поломало колесо. Дали задний ход и обратились в Чернееву, где скопилось уже до десяти пароходов, которые пытались перескочить опасный Чернеевский перекат.

Через двое суток, два парохода, под названием „Владимир Мономах” и „Батрак” сняли с пароходов довольно груза, оставив всего по 3000 пуд., и пароходы освободились, (поднявшись до осадки) в 2 1/2 фута. К тому же от дождя на пол фута прибыло в Амуре воды (и пароходы) один за другим, настойчиво пошли чрез перекат; канатом с помощью пассажиров и лебедки прошли перекат. После этого и остальные все пароходы стали пытаться по одиночке, но, как сидели грузно (2 3/4 фута), к тому же и вода уже сбывала в Амуре, то пройти не могли. Наш пароход, исправив колесо, совался к перекату дважды, но пройти не мог.

Мы могли бы уехать на пароходе „Мономах” или „Батрак", но нас обнадежили чиновники: иной кто останется, а вы не останетесь, — с собой вас заберем. — „Я телеграфировал, говорил Кнорринг, чтобы выслали инженерский для меня пароход, на котором уедем. Именно: генерал-прокурор с секретарем, генерал-майор Мелик-Гайказов с семейством, два полковника, войсковой старшина и купец Литвинов (который проживал в Китае, в г. Ханькове 22 года на чайных плантациях и с нами выехал в Россию).

Чиновникам мы услужили случайно. В одно прекрасное время, когда стояли все пароходы в Чернеевской станице, командир почтового парохода купил два осетра и приказал повару (китайцу) приготовить их для кушанья. Повар распластал осетров на берегу Амура, из коих один оказался икряной. Повар потроха и икру бросил в Амур. Барышников увидал, сказал мне. Я в это время был на палубе, сбежал по сходням на берег и спросил китайца: „Для чего бросил икру в Амур?" — „Нам ее не нужно", — ответил мне повар. Бросился я в холодный Амур, достал со дна икру и принес на пароход. Максимычева в это время на пароходе не было, он был в Чернеевой. Когда он пришел на пароход, мы рассказали ему, как бросил повар икру в Амур и как поспешили мы достать ее из воды.

Максимычев, способный на все мастерские художества: столяр, плотник, слесарь и хороший кузнец. — „Что же (сказал он) нужно икру устроить?" — „Да дело за вами", говорил я: — Барышников увидал, я из воды достал, а вам очередь подготовить ее к ужину". Максимычев положил икру в чашку и усмотрел, что икра начинала уже перемолошниваться; немедленно ее немного посолил, с помощью ножей изготовил грохотку, а в это время солью икра скрепилась.

Пропустили мы ее сквозь грохотки и подготовили. Вышла икра удачна, чего и не думали.

Когда генералам и чиновникам в столовую принесли ужин, сели они за стол. Мы принесли в большой тарелке икры и с почтением просили их закусить нашего изделия.

Генералы и чиновники приветливо и радостно благодарили нас за дорогой для них гостинец и спросили нас: „Где вы эту икру взяли?" — Мы рассказали, как повар бросил ее в Амур и как мы достали со дна Амура. Господа закусывали икру и между себя говорили: „Человек бросил в воду, признал ее неспособной. А вот люди из неё устроили замечательную закуску!" А более обратили внимание на то, что сами не ели, а догадались угостить людей совсем им незнакомых. За ужином господа выпивали и закусывали икрой и продолжали речь о нас и о всех уральских казаках: „Это ихнее родное изделие. Да не в том дело, что устроили изрядную закуску, а имеют быструю сметливость, как сознакомиться с каждым человеком. Как придет инженерский пароход, заберем их с собой для охраны”.