В погоне за миражом - [86]

Мужчины с недоверием переглянулись.

— Я не собираюсь причинить ему никакого вреда.

Лица Алехандро и Хесуса расслабились, в глазах же их товарищей горел настороженный огонь.

— Как он выглядит, этот señor Леон? — спросил Алехандро, бывший среди носильщиков старшим.

Коннор попытался представить себе отца Хелен. Если отбросить в сторону трогательные, но совершенно бесполезные эпитеты, то оставалось весьма немного: возраст и рост. Но возраст — всего лишь цифра, деталей внешности она не передает. Не следует особо полагаться и на рост: прожитые годы обычно пригибают человека к земле. «Старость, — подумал Ивэн, — и сама по себе малоприятная штука, но куда хуже, если у тебя украли имя, которое ты носил. Это все равно, что украсть молодость. Кому рядом с этим пожилым мужчиной вспомнить, каким он был в юные годы, его красоту и силу? Для всех он сейчас лишь старик».

— Мужчина в возрасте, с густыми седыми волосами, может, и с бородой, тоже седой. Около шести футов ростом, крупный, но не полный. Добрые и печальные голубые глаза. Держит себя очень дружелюбно, хотя предпочитает избегать разговоров о прошлом — я имею в виду недавнее прошлое, не то, что было сотни лет назад. Семьи у него нет, всю жизнь провел, похоже, здесь, занимаясь раскопками. Может прихрамывать на одну ногу, но очень любит танцы, любит слушать Гленна Миллера.

В глазах одного из слушателей что-то блеснуло, но Коннор не был в этом уверен, а сам носильщик продолжал хранить молчание.

— Ты любишь его, — почти утвердительно произнес Алехандро.

Последовала долгая пауза.

— Да. Пожалуй, люблю.

Как старший, Алехандро заговорил вновь, от имени всех своих товарищей:

— Мы будем думать и вспоминать, будем задавать вопросы. Если нам что-нибудь станет известно, тебя разыщут.

* * *

За ужин Хелен и Ивэн садились уже в сумерках. Он рассказал ей о беседе с носильщиками.

— А сам ты никого похожего не видел?

Коннор покачал головой.

— Давай сходим еще раз, посмотрим, — предложила Хелен.

Сполоснув в ручье тарелки, они направились к лагерю. Среди собравшихся вокруг костра людей не было ни одного, кто хотя бы отдаленно напоминал отца Хелен.

Поднялась луна, пора было забираться в спальные мешки. Лежа рядом с Ивэном, Хелен вслушивалась в его мерное дыхание. Коннор тоже не спал. Протянув руку, она могла бы дотронуться до его груди. Как и Хелен, Ивэн улегся не раздеваясь. Почему же он не хочет коснуться ее? Коннор оставался абсолютно неподвижным.

Минут через десять Хелен увидела, как Ивэн выбрался из мешка, надел ботинки и куртку, бесшумно расстегнул молнию палатки и вышел. Выждав некоторое время, она последовала за ним.

В ярком свете луны Коннор спиной к ней стоял на берегу ручья. Хелен осторожно приблизилась. Нежный звон струй не заглушал его тихого, монотонного голоса. Она сделала еще несколько шагов, и Ивэн внезапно обернулся. Его изумленное лицо было почти недовольным, взгляд — отсутствующим.

— Что ты делаешь? — мягко спросила Хелен.

— Читаю молитву.

— Я слышала свое имя.

— Там было и мое. Я просил богов сделать безопасным наш путь.

— От кого может здесь исходить опасность?

— От гор, Аусангаты и Салькантайи. Так говорят носильщики. Инки всегда возносили молитвы богам гор. Перед выходом на тропу носильщики совершают специальный обряд, называют свои имена и просят богов защитить их.

— Как интересно!

— Интересно. Несколько раз меня приглашали принять участие в этом обряде. Это большая честь, чужаку ее никогда не предложат. Я пытался вспомнить слова, на кечуа. Боюсь, память начинает подводить.

— Не беспокойся. — Хелен провела ладонью по его руке. — Я уверена, горы не причинят нам зла.

В молчании они вернулись в палатку. Улегшись, Коннор повернулся к ней лицом.

— Постарайся заснуть. Завтра тебе потребуются все твои силы. Вармивануска — это серьезно.

— Варми… как?

— Вармивануска. В переводе с кечуа — «перевал Мертвой Женщины».

Глава 70

Хелен проснулась от веселого свиста чайника, а через несколько мгновений в палатку нырнул Ивэн с дымящейся кружкой.

— Я добавил сюда сахару, — сказал он, опускаясь на колени. — А еще нас ждут блинчики и каша.

— Ого! — Хелен села и с улыбкой приняла кружку чая.

Из палатки она появилась минут через пять.

— Где блинчики?

— Сначала съешь кашу, а в награду получишь блинчики.

— Ивэн, мне не нравится перевал Мертвой Женщины.

— Если взбираться на него не торопясь и нормально есть, то с тобой все будет в порядке.

Покончив с кашей, Хелен удивилась тому, с какой скоростью исчезли с ее тарелки обильно политые медом блинчики. Коннор уже уложил рюкзаки и теперь складывал палатку. Хелен бросилась помогать ему.

Они тронулись в путь, когда солнце уже поднялось над остроконечными пиками. Тропа вилась вдоль берега ручья; из ветвей довольно редких деревьев слышался веселый щебет птиц. Хелен шла первой, двигавшийся за ее спиной Коннор то и дело напоминал о том, что необходимо беречь силы и ни в коем случае не спешить.

— Да нас улитка обгонит! — Наперекор ему Хелен попыталась ускорить шаг, и тут же почувствовала, как крепкие руки тянут ее назад.

Они оказались в тени небольшой апельсиновой рощи.

— Кеноа, — пояснил Ивэн. — Они растут только в Андах.