В погоне за мечтой - [7]

— И как только мне удается не умереть со скуки в перерывах между твоими неожиданными приездами? — пробормотал он.

Ники усмехнулась. Жак Дюпри был четвертым сыном в одной из самых богатых семей Франции, занимавшихся виноделием. Его старшие братья остались жить в великолепном замке в Альсаке, которым владели еще их предки, а Жак поселился на одном из парижских чердаков, где обычно жили художники. Там он мог посвятить всего себя любимому искусству.

Жак отпустил волосы до плеч, увлекался живописью и славился экстравагантными вечерами, которые то и дело устраивал в городе. Ники не сомневалась, что у его порога постоянно выстраивалась целая очередь сногсшибательных красоток.

— Уверена, что ты находишь, чем занять время, — ответила она Жаку.

Запустив пальцы в ее короткие волосы, Жак повернул лицо Ники к себе и стал внимательно разглядывать его — так, как рассматривают портреты.

— В этом свете твои волосы кажутся золотистым нимбом, — заметил он. — А твои глаза такие же синие, как полуночное небо.

— Какие слова! — улыбнулась Ники. — Но, полагаю, все мужчины говорят что-то вроде этого перед тем, как соблазнить девушку.

Казалось, Жак обиделся.

— Я говорил это раньше и сейчас снова повторю свои слова. Я бы хотел чаще и дольше видеть тебя, Ники. Мы познакомились четыре года назад, и за это время были вместе всего четыре Недели после твоих приключений в Альпах. Четыре недели за четыре года!

— Да, но зато какие это были недели!

— После того как ты уехала, у меня появилось чувство, словно тебя вообще не было здесь, словно я встречался с какой-то сказочной, недостижимой обольстительницей.

— Если бы я чаще бывала рядом, то все сказочное очарование бы исчезло, — заметила Ники.

— Иногда, — промолвил Жак, — мне кажется, что я должен ущипнуть тебя, чтобы убедиться в том, что ты настоящая. — С этими словами он протянул руку и от души ущипнул Ники за ягодицу.

— Ох! — вскрикнула она, отталкивая его руку. — Я настоящая и чувствую, когда француз щиплет меня за задницу!

Откинувшись на подушку, Жак расхохотался, а Ники встала с кровати и прошлась по длинному чердаку, заставленному картинами и мольбертами.

— Солнце вот-вот встанет, — заметила она, подойдя к окну и обхватив себя за плечи.

Апрельский рассвет был ознаменован весенним ливнем. Дождь накрыл весь город, вымочил памятники, смешал краски на акварели уличного художника. Подойдя к Ники, Жак завернулся вместе с ней в шелковое одеяло.

— Чудесный вид, правда? — прошептал он ей на ухо.

— Да… Когда я вернусь домой, это уже будет вчерашним днем.

— Неужто ты так скучаешь по дому? По этому твоему коровьему ранчо?

— Мы держим не только коров, а и другой скот тоже, — удивленно поправила его Ники. — Но если ты хочешь знать, то — да, я скучаю по дому. К тому же я уже почти три месяца провела на континенте.

— А со мной ты была всего пару дней, — заметил Жак.

Повернувшись в его объятиях, Ники заглянула французу в глаза.

— Не пару, а восемь.

— Ну и что? Этого недостаточно! Всегда! Должна ли ты уезжать именно сегодня?

— Одним словом — oui[3], — ответила Ники и, протянув руку, несильно ущипнула Жака.

Рассмеявшись, Жак прижал девушку к себе, ухватил за подбородок и наклонился к ней.

— Au revoir, chérie[4], — прошептал он.

— Еще увидимся, — заговорила было Ники, но он заставил ее замолчать, припав к ее губам страстным поцелуем.

Глава 3

Пятница, 6 мая

Сжав сумку в одной руке, а фотоаппарат — в другой, Марла спешила по солнечной улице.

— Чертова машина, — вполголоса ругалась она.

Автомобиль заглох в десяти или двенадцати кварталах отсюда. Впрочем, удивляться было нечему. Яркая спортивная машина, которую отец купил ей, когда у него еще водились деньги, вечно барахлила.

Но как только ее дела пойдут в гору, она купит себе новый автомобиль. А сейчас Марле робко улыбнулась удача, и ей надо бежать за ней, чтобы не опоздать.

Удивив даже журналистов, которым было не привыкать к беготне, связанной со сбором материала, член муниципального совета Рейнолдс взял под свой личный контроль строительство комплекса. Не прошло и недели после того, как Кэтрин выступала перед советом, а люди Рейнолдса уже сообщили прессе, что днем будет положено начало строительству Прибрежной клиники — нового оздоровительного комплекса. Марла уговорила Теда дать ей задание написать об этом.

— И вот теперь я опаздываю, — пробормотала она, заворачивая за угол и оказываясь на улице, где стоял дом Кэтрин.

Ее взору открылось праздничное зрелище. Комитет Рейнолдса постарался. Веревки с яркими флажками отгораживали часть песчаного пляжа, на котором собралось несколько десятков людей. Огромная связка желтых воздушных шаров была привязана к старому доку, рядом с которым наготове стояли бульдозеры и грузовики с заведенными двигателями.

Миновав газон, Марла увидела советника Рейнолдса, стоявшего впереди и поднявшего вверх руку, призывая собравшихся к вниманию. Дойдя до берега, Марла побежала к толпе. Тут раздался шелест аплодисментов, и журналистка увидела, как к Рейнолдсу подошла Кэтрин.

Марла быстро обежала людей, чтобы встать у самой кромки воды. Опустившись одним коленом прямо на мокрый песок, она успела заснять Рейнолдса рядом с Кэтрин. Лучшего снимка и не придумать — так разителен был контраст между ними. На блондинке было простое платье без рукавов синего цвета, а черноволосый советник оделся в белоснежную накрахмаленную рубашку и темные брюки. Бульдозер за их спинами служил драматичным напоминанием о прогрессе, воздушные шарики создавали праздничную атмосферу. Словом, картина была впечатляющая.