В погоне за ихтиозаврами - [5]

Палоло, или Неповторимое повторилось

Во время второй мировой войны, конечно, нечего было и думать о широких систематических исследованиях океанов. Однако некоторые интересные факты океанология все-таки получила, и этим она обязана военным морякам: их сообщения об интересных, зачастую загадочных случаях появлялись и в советской, и в американской, и в английской прессе. Так, с Тихого океана однажды поступило сообщение, что после взрыва бомбы на поверхность всплыло какое-то странное существо с маленькой головой, длинной шеей и массивным туловищем. Рассмотреть это животное как следует моряки, к сожалению, не смогли, потому что в разгаре боя было не до того, а когда бой кончился, животное уже исчезло: то-ли оно погибло и утонуло, то-ли пришло в себя и поплыло себе дальше, а может, его просто не нашли. Там же, на Тихом океане, на военный катер как-то напали два морских великаны, которых моряки сначала приняли за китов. Катер развил наибольшую скорость, и страшилища отстали. Когда они скрылись из глаз, кто-то высказал предположение, что то были не киты, а какие-то неизвестные животные, и с этим, после долгих споров, согласились почти все.

Были еще и другие сообщения, но в целом не очень ценные. Однако все они снова и снова подтверждали, что океанические просторы еще скрывают от человечества множество неразгаданных тайн.

Вскоре после окончания войны, исследования мирового океана возобновились, в них приняли участие ученые Советского Союза, Соединенных Штатов Америки, Англии, Франции, Дании, Швеции, Австралии.

Именно в эти годы, в тропическую область Тихого океана, была отправлена небольшая советскую экспедицию. Мы собирались посетить острова, имеющие одно общее название — Океания, и экспедиция была названа Океанической. Руководить ею предложили мне, и я, хотя и не без колебаний, согласился. Дело в том, что именно тогда абиссалогический отдел Института океанологии Академии наук СССР начал конструировать батискаф — глубинный самоходный корабль, своеобразную подводную лодку, способную погружаться на глубину нескольких километров. Я возглавлял абиссалогический отдел, и мне, естественно, не хотелось надолго оставлять институт.

Однако, на счастье или несчастье, конструкторы подвели нас. Было ясно, что работы по созданию батискафа затянутся, и я принял предложение управлять Океанической экспедицией.

Наша моторно-парусная шхуна "Чайка" имела, конечно, необходимое оборудование для проведения обычных гидробиологических работ, то есть для того, чтобы ловить животных с помощью сетей, грунтозаборников и т. д. И мы собирались проводить такие работы. Но планы наши были шире и интереснее: мы хотели сжиться с океаном, понаблюдать за ним тихо, как советовал мне еще перед войной Триполин, не уподобляясь трактору в лесу.

…Последним крупным портом, куда зашла "Чайка", был Рио-де-Жанейро. Вдоль берегов Южной Америки и Огненной Земли мы спустились к мысу Горн, обогнули его в ясную, хотя и не жаркую погоду и вышли в Тихий океан. В то время, когда в Москве, Киеве или Ленинграде с деревьев опадают листья, а утренние заморозки сковывают тонким льдом лужи, в южном полушарии только начинается весна. Мы, конечно, знали это, и все же, отрывая листы календаря, ставя в своих дневниках число, невольно поглядывали в иллюминатор, как будто надеялись увидеть низкое пасмурное небо, склоненные к земле ветви берез с побуревшими от дождей листьями или пожелтевшие каштаны, — и каждый раз в душе немножечко удивлялись и высокой голубизне неба, и жаркому солнцу, которое в полдень светило с севера, и темно-синему океану, размеренно дышавшему вокруг.

В наши планы не входило быстро пересечь Тихий океан. Нет, мы сознательно не спешили. При хорошем ветре выключали машины, и "Чайка" бесшумно неслась вперед под белоснежными парусами. Часто мы ложились в дрейф. В таких случаях мы вдвоем с ихтиологом Румянцевым спускали на воду легкий плот, отплывали метров на сто от шхуны и "замирали": убирали весла и становились немыми наблюдателями.

Вы, может, думаете, что и с борта "Чайки" мы могли с таким же успехом наблюдать за океаном?.. Как ни странно, но это совсем не так. Борт шхуны возвышался над поверхностью воды метра на два, и все же эти два метра превращали нас в жителей совсем другого мира, в случайных "гостей" океана. На плоту мы чувствовали себя не гостями, а жителями океана, и океан, — порой нам так всерьез казалось, — также "чувствовал" это и относился к нам доверчивее, охотнее раскрывал свои тайны. Стаи тунцов и макрелей легкими тенями проносились под нами, с интересом присматривались к нам акулы, а морская черепаха однажды попыталась вылезти на наш плот. На край его мы ставили иногда ночью фонарь, свет которого привлекало не только летучих рыбок, но и более редких жителей океана. Так мы поймали несколько неизвестных науке рыб, причем самым интересным было то, что эти рыбы, не боясь нас, выпрыгивали из воды на плот. Примерно через месяц после того, как наша шхуна обогнула мыс Горн, ночью на плот забралось какое-то необычное существо размером около метра.

Животное, которое пришло к нам, имело необычайно сильные плавники, похожие одновременно на рыбьи и на ласты тюленя. Это существо, когда мы, вопреки правилам гостеприимства, схватили его, оказало нам ожесточенное сопротивление, и только благодаря счастливой случайности наши пальцы остались целыми. Нам, однако, удалось, отделавшись незначительными царапинами, запихнуть его в цинковый ящик, который гидробиологи зовут "гробом". После этого мы немедленно вызвали ракетами шлюпку, перебрались на шхуну, налили в ящик формалина — и удивительный гость навсегда затих.