В погоне за хвостом - [12]

- Единственное, что я сделала - призвала пару Пенелопы. Я не делала ее твоей половинкой, я просто призвала мужчину, который предназначен для нее.

Так или иначе, он стал еще более твердым, еще больше увеличившись в размере.

- Тогда, короткий ответ да?

- Да, - подтвердила Джорджи.

«Да» - было все, что он хотел услышать, все, что требовалось его льву, чтобы наконец взять власть над его телом. Он хотел ее, и он пропустил через себя мощь своего желания к ней. У него была она, и он не собирался позволить ей уйти. Только после того, как он возьмет ее всеми возможными способами. Дважды. Хорошо, возможно пять раз. И это только в первый день. Он не мог дождаться остальной части их жизней.

Пенелопа, должно быть, учуяла его возбуждение, потому что вздрогнула, небольшая дрожь пробежала по ее телу, а затем она глубоко соблазнительно замурлыкала.

Словно они вернулись в библиотеку, и их тела стремятся друг к другу в необузданном желании, пытаясь утолить нахлынувшее возбуждение.

- Хорошо. - Он обратился прямиком к одному единственному мужчине, способному молниеносно исполнить то, что от него хотят. - Линкольн, убери всех отсюда, к чертям собачим. Немедленно! И если кто-то будет находиться на расстоянии ближе тысячи футов от этого дома, прежде чем Пенелопа станет моей, он – умрет. Убедитесь, что все знают это.

- Будет сделано. - Линкольн не ставил под сомнение приказы Маркуса, и у него не занимало много времени выполнить приказ.

- Вы должны понять кое-что о… - Дженнифер закончила пронзительным визгом, и он представлял себе, как его лучший друг выволакивает отсюда львицу.

Как только все ушли, Маркус впился пальцами в ее шелковистую шерсть. Ее мурлыканье усилилось, вибрируя через него и его лев вторил ей. Удовлетворение и спокойствие, которых он никогда не испытывал ранее, бежали по венам. Она его. Она. Его единственная. Несмотря на вмешательство, он был ее. И он ее не отпустит.

Он почесал ее уши, погладил тугую шею, помассировал напряженные мышцы плеч, и, наконец, ее массивные лапы. Сильная и смертоносная, жестокая и защитная. Он прошелся обратным путем, пока не обхватил ладонями ее массивную голову, пытаясь заставить ее посмотреть на него.

Когда их глаза встретились, он заговорил:

- Перекинешься ради меня? Позволишь мне, еще раз прикоснутся к твоему пышному телу? Я ничего не хочу, так сильно, как почувствовать твой вкус и иметь тебя, пока мы оба не будем слишком уставшие, чтобы двигаться. Но я не смогу этого сделать, пока ты не перекинешься ради меня.

Он погладил ее усы, приглаживая их, а затем почесал ей нос одним пальцем, улыбаясь, когда она довольно заурчала.

- Позвольте мне пометить тебя, Пенелопа. А потом, - он наклонил голову назад, обнажая шею, - ты сможешь сделать меня своим.

Большинство альф, не позволяли подобного, не желая быть уязвимым, но Маркус был не как все. Он был достаточно сильным, чтобы знать, что спаривание должно быть взаимным, он не сможет быть полностью привязан к своей паре, если она не вонзит свои зубы в его плоть в ответ. Его лев согласно зарычал, и теперь он просто должен был ждать ответа Пенелопы.

Как только последний слог слетел с его губ, она начала изменятся. Все ее тело пронзила дрожь, и послышался треск костей, сигнализируя об изменении. Но это были все предупреждения, что он получил. Как и у него, ее изменение было жестким и мгновенным, он пропустил ее изменение от льва к человеку. Чем сильнее животное, тем быстрее изменение. Так было всегда. Это было одним из способов определения альфы. Мужчина не мог управлять прайдом, если он не был готов и достаточно силен, чтобы защитить его. Во многих случаях, быстрый переход избавлял от смерти.

Было справедливо, что пара самого сильного альфы на континенте была более чем достойна его.

Внезапно его руки были заполнены женщиной с сочными формами и с настолько сладким ароматом, с которым он никогда ранее не сталкивался. Ее мускус наполнил воздух, ее стоны, обволакивали его, и мучили его льва.

Прежде, чем она смогла сказать хоть слово, он обхватил ее лицо и впился своим ртом в ее. Несмотря на то, что она была сверху, он взял под свой контроль их поцелуй. Он был бешеный и жестокий, их языки, боролись за доминирование, пробуя друг друга. Сладкая. Он знал, что, то же самое слово продолжало вертеться у него в голове, но он не мог еще как-то иначе описать ее. Просто ... Сладкая. Подождите. Нет, у него было еще одно слово.

Его.

И если он не будет осторожен, он возьмет ее прямо на старом, потрескавшемся крыльце, с обветшалой древесиной, которая будет впиваться в его плоть. Или еще хуже, в ее. Нет, это не вариант. Теперь его главная ответственность не львы континента, а одна, очень вкусная женщина. Он старался уменьшить страсть в их поцелуе, но вместо этого она только усиливалась, но он должен был признать, что у их страсти было только две формы: полыхающая и… Ладно, только полыхающая. Он заставил себя оторваться от ее рта, придерживая ее так, чтобы она не могла вновь впиться в него.

Пенелопа хныкала и заскулила, но Маркус не сдавался.

- Я не возьму тебя на гребаном крыльце. Куда мы можем пойти? В дом? Кому он принадлежит?