В погоне за артефактом - [3]

— Правильно, сладкий десертик, что толку его звать. Я всего лишь проекция — почти плод твоего воображения — вон из той горошины, которую ты раздавила.

Взглянув под ноги, увидела пустую раздавленную оболочку.

— Как это понимать? — покачала лупой. — Мираж, а на вопросы отвечаешь?

— А я знаю все, что ты скажешь. — Аполлон снова искушающе заулыбался, еще и за подбородок попытался меня схватить.

— Руки не распускай, проекция.

— Не буду, — упер он руки в бока. Красовался, а я глаза ниже плеч не опускала.

Потом дух тряхнул своими золотыми волосами и вновь засмеялся:

— Так ты не рада меня видеть?

— Чему радоваться? Король обещал нас обезглавить, если я не отыщу его дорогого будущего зятя.

Дух скривился.

— Ох уж эти монархи! Во все времена безмерно грубы с милыми дамами. Ненаглядная, я ведь и явился, чтобы помочь. Специально горошину перед похищением оставил в том месте, где ты ее не заметишь и наступишь, а ты столь неприветлива.

Так я и поверила. Он — и помочь. Держи карман шире. Только от работы отвлекает.

— Ну давай, раз озаботился и все продумал заранее, говори, где ты?

— Не могу, ласковая.

Еще бы! Попытка вторая.

— Кто тебя украл?

— Прелесть моя, я связан клятвой, задавай правильные вопросы.

Нет, он нарочно подбросил сюда свою проекцию, чтобы довести меня до белого каления.

— Где искать улики?

— Перчинка, я всегда в тебя верил, — усмехнулся Аполлон и выразительно посмотрел прямо мне под ноги. Я проследила за взглядом, но ничего, кроме плит, не увидела.

Снова взглянула на духа, а не издевается ли? А это чудо сиятельное подмигнуло, воздушный поцелуй послало, одними губами прошептало: «На коленочках лучше!» — и растворилось в воздухе.

Ну артефакт!

И что здесь? Наклонилась с лупой к полу — да ничего, пусто, ни следов, ни отметин. Ладно, мы не гордые, особенно когда грозит остаться без головы. Встала на колени, склонилась совсем низко, провела пальцами по краю плиты. Абсолютно пусто, только почти незаметная щербинка в месте соединения с соседней плитой. Поднесла лупу — ровная такая щербинка, слишком уж ровная. А что, если… Поднялась и снова наступила на квадрат — ничего. Тогда подпрыгнула и приземлилась прямо на плиту. В тот же момент за колонной послышался вопль.

Я рванула туда, а там лежал Фомка.

— Фомушка, хороший, что с тобой?

Напарник сел, потер лоб, на котором наливалась здоровенная шишка.

— Ползал на карачках, искал хоть что-то, потом словно бы зацепился — и головой об пол, так, что даже искры из глаз.

Он снова потер лоб, а я, вооружившись лупой, уже колдовала над тем, за что он зацепился. Из узоров пола сплелась удивительная ажурная ручка: если смотреть сверху, то рисунок, а если к самой плите склониться и взглянуть сбоку, то видно — выступает над полом. Выехала откуда-то.

Вот что стоило этому сиятельному сказать: «Сразу не прыгай, пусть сначала твой друг проползет». Нарочно время рассчитал, чтобы подсказка поэффектнее обнаружилась, вредитель!

Стали рассматривать находку со всех сторон.

— Все эти плиты — шифр, — заговорил наконец напарник, — было бы больше времени, разгадали бы, где спрятаны сокровища, но чтобы с наскоку тайник отыскать — это нам повезло.

— Угу, — не стала я спорить, рассматривая завиточки.

Потом мы примерились и начали обнаруженную «ручку» дергать в разные стороны, нажимать, оттягивать, а все без толку. Не сдвинулась ажурная штуковина даже на миллиметр.

— Ручка — это ведь ручка? — уже отчаялась я.

— Ыхым, — глубокомысленно подтвердил Фома.

— Она не зря по форме именно ручку напоминает. А ставятся ручки на дверях.

— Точно.

— Двери должны открываться.

— Должны.

— Куда?

— Вперед и назад.

— Вперед, назад или… вбок!

Уперлась ногами прямо в эту самую ручку и толкнула изо всей силы в сторону — послышался шорох, плита сама крутанулась и отъехала, открыв углубление в полу.

— Это еще что? — Фомка выудил из неглубокой ямы второй ларец, точную копию того, который хранился у нас как вещдок. Ларец с золотым артефактом.

— Подделка?

Я пожала плечами.

— На экспертизу нужно. Только откроем сначала.

Глупо, конечно, но надежда в душе теплилась. Ввели шифр, подсказанный королем, откинулась крышка, открыла пустую бархатную подушку.

Да, если бы все было так просто… Ладно, погоди, золотой мой, голова мне еще дорога. Уж я тебя отыщу.

Когда мы выбрались за двери сокровищницы, собрав всю пыль и грязь, которые скопились на полу, король с хранителем уже ждали новостей. Его величество сразу увидел ларец в руках Фомы. На лице его мелькнула досада, но так быстро, что, не присматривайся я, ничего бы и не заметила.

— Это откуда? — Монарх сделал вид, что ничего не знает и не понимает.

— Из тайника, — сказала то, что и так было ясно как божий день, а его величество уже ручонки к нашей находке потянул.

— Со всем уважением, — я встала перед Фомой, — но ларчик идет как вещдок, мы забираем его на экспертизу.

— В своем дворце я решаю, что отдавать на вашу экспертизу, а что останется здесь.

Вот ведь нормальная постановка вопроса. Это как? Задачу озвучил — артефакт ему нужно из-под земли добыть, — а вещдоки отдавать не желает? Есть ли смысл говорить королю, что он мешает следствию? Где высшая монаршая справедливость?