В плену Сахары - [81]

«Политический союз слаб, власть вождей ничтожна, традиции и обычаи в какой-то степени являются связующими узами. Тиббу подразделяются на „благородных“ и народ. Во главе общества стоят князья с незначительными правами и доходами. Простой народ не имеет ни прав, ни обязанностей. Там, где неблагородные тиббу, как, например, в Бардаи, не занимаются земледелием, они полностью отданы на милость „благородных“… В западной части страны, где почти ничего не растет, каждый третий тиббу является майной, то есть „благородным“. Правда, „благородныйЭ может быть облачен в лохмотья и истощен голодом, но от этого тиббу не становится менее гордым и требовательным».

Хотя социальная структура тиббу по сравнению с социальной структурой туарегов выражена слабо (вероятно, прежде всего из-за нежелания признать кого бы то ни было «шефом»), особое положение хаддадов — кузнецов — проявляется более четко, чем у туарегов. Кузнецы образуют относительно многочисленную касту — азза, куда входят и представители других профессий, как, например, деревообделочники, скорняки и охотники, так как кузнецы-тиббу обрабатывают исключительно металл. Если в настоящее время они получают сырье путем торговли, то раньше тиббу сами добывали металл в Тибести. Тогда железо встречалось редко и стоило очень дорого. Частично они использовали метеориты, а южнее уэда Н’каола добывали содержащую железо горную породу, которую обрабатывали в примитивных плавильных печах.

Азза были в прежние времена своего рода зависимым от «благородных» тиббу рабочим классом. Каждое племя азза подчинялось какому-либо племени «благородных» и было обязано платить ему дань. Азза сохранили множество доисламских обычаев. Это опять-таки позволяет предположить, что они не тиббу, а потомки другого народа, который жил в Тибести до прихода сюда кочевников-скотоводов и в обычаях и нравах которого сохранились остатки первоначальной сахарской культуры.

Азза, как и остальные тиббу, — по крайней мере формально — мусульмане. Предполагают, правда, что они приняли мусульманство всего лишь двести или триста лет назад. Они присягают на Коране, однако они также верят в то, что ложная клятва неизбежно приведет в течение одного года к смерти клятвопреступника. Очень немногие тиббу отправляются на богомолье в Мекку, а в дни уборки урожая в торжественной обстановке исполняются древнейшие анимистические ритуалы плодородия.

Положение женщин основывается на удивительном смешении мусульманских и домусульманских обычаев. Так, девушки при выборе своих будущих супругов лишены права голоса. Если кто-нибудь убил женщину, то с убийцы взимается штраф, вполовину меньше того, который взяли бы с него за убийство мужчины. Однако вместе с тем женщина пользуется уважением и имеет множество привилегий. Само собой разумеется, что последнее слово в вопросах домашнего хозяйства остается за женщиной, она же имеет решающий голос во всех внутренних семейных делах. Если же муж, например, уехал в Феццан, то авторитет женщины становится абсолютным: в этом случае она вправе вести деловые переговоры, заключать торговые сделки и определять маршруты кочевий.

В Тибести в настоящее время происходит процесс, совершенно противоположный тому, который наблюдается на северо-западе Сахары. Если там кочевничество идет на убыль, то в Тибести оно процветает. Как только оседлый или полуоседлый тиббу заработал достаточно денег для покупки нескольких верблюдов, он тут же снимается с места. Причина, очевидно, не только в дальнейшем наступлении пустыни, но и в стремлении тиббу сохранить свою свободу, уйти из-под контроля властей.

Народы без истории

О маврах, шаамба и туарегах мы теперь знаем довольно много. О тиббу этого сказать нельзя. Их история еще полна белых пятен, так же как еще во многом не разгадана история и некоторых других небольших народностей Сахары.

До сих пор ничего не известно о происхождении народности дауда, насчитывающей несколько сот человек, живущих на берегах трех маленьких соленых озер на краю эрга Убари. Они подразделены на кланы, другой социальной дифференциации у них не существует. Обычаи и нравы дауда сильно отличаются от обычаев и нравов их соседей. Так, наиболее предпочтительная форма брака у дауда — женитьба между детьми братьев. Дауда оседлы, выращивают в небольшом количестве пальмы, разводят скот, однако питаются в основном рачками, которых женщины вылавливают в соленых озерах. Предполагают, что дауда — бывшие рабы, которые здесь осели и в соответствии с местными условиями создали свой собственный жизненный уклад.

В общей сложности около двухсот пятидесяти человек насчитывают немади — народность, живущая на юго-западной границе Сахары. Они кормятся исключительно охотой, в основном на антилоп-адакс, которые находятся на грани полного истребления. Антилоп травят собаками, а когда животное выбьется из сил, охотник его добивает.

В то время как некоторые ученые считают, что немади — берберского происхождения, другие принимают их за потомков исконного сахарского населения. Как бы то ни было, немади стоят на крайне низкой ступени развития. Живут группами, состоящими из трех-пяти семей. Каждую группу возглавляет вождь, который избирается из числа прямых наследников предполагаемого основателя династии. Однако вождь не пользуется почти никаким влиянием. Немади не знают домов, часто даже не имеют палаток. Мужчины носят лишь набедренную повязку, женщины закутаны в одеяние из синей ткани. Все их имущество состоит из нескольких примитивных предметов домашнего обихода и собак, которых каждый охотник держит по две или три. Щенков покупают мавританцы, поскольку между этой народностью и мавританцами вообще возник взаимовыгодный обмен товарами. Собаки в известной степени являются единственным мерилом благополучия немади. Выкуп за невесту тоже часто вносится собаками.