В плену Сахары - [20]
В настоящее время город Файюм расположен в тридцати километрах на запад от Нила и в ста километрах на юго-запад от Каира. Файюм — столица одноименной провинции, разместившейся, словно оазис, в Ливийской пустыне. Название взято от древнеегипетского «фиом», что означает «озеро», и как нельзя лучше подходит к данному месту. Посреди пустыни на северо-западной границе Файюма простирается озеро Биркет-Карун, площадь которого двести двадцать пять квадратных километров. Когда-то сюда вторгся известковый пласт третичного периода. Узкий каменистый порог, защищающий котловину Нила, был проломлен рекой, стремительно заполнившей низину. В дальнейшем у этого озера, дно которого покрыто илом, удалось отвоевать часть земли и создать очень плодородную низменность. Ко времени царствования фараонов здесь появился город Крокодилополис, бывший центром культа крокодилоголового бога Себека. В речном оазисе на площади тысяча семьсот квадратных километров живет ныне шестьсот тысяч человек.
Поверхность озера Биркет-Карун находится сейчас больше чем на сорок метров ниже уровня моря. Однако в прежние времена, судя по некоторым данным, она должна была быть расположена на шестьдесят пять метров выше теперешнего уровня. Тогда-то первые земледельцы неолита обосновались на берегу этого озера. Путешественники сообщают, что и в настоящее время в окрестностях Эль-Файюма, в песке, можно без труда найти многочисленные каменные орудия. Аборигены жили не только полеводством, но и охотой, рыболовством и скотоводством. В местах их бывших поселений найдены деревянные серпы с кремневыми зубцами. Они были знакомы с гончарным ремеслом и плетением. Вполне вероятно, что заселение долины Нила могло начаться из Файюма, ибо остатки бадарийской культуры (названной так по месту находки — Бадари в Среднем Египте) указывают на дальнейшее развитие неолитической культуры в Файюме. Между 3300 и 3000 годами до н. э. в долине Нила возникло первое государственное образование — приблизительно спустя две тысячи лет после того, как здесь осели первые неолитические племена Сахары. Изобилие воды в долинах привело к тому, что даже без применения какой-либо новой техники производство росло быстрыми темпами, что подготовило почву для появления классового общества. Четкая работа оросительной системы требовала организованности и поддержания порядка, что в свою очередь благоприятствовало образованию государства. Все прежние цивилизации возникли в местах, где, как, например, вблизи Евфрата и Тигра, на краю Сахары (то есть в Египте), сперва произошла неолитическая революция, которая создала подходящие условия для расцвета ранней культуры у берегов полноводных рек.
В настоящее время имеется немало доказательств того, что культура, к которой восходит древнеегипетская, зародилась в Сахаре (как и, наоборот, египетская культура позднее проникла в пустыню). В Феццане в доисторических гробницах найдены более древние мумии, чем известные нам мумии Египта. Древнеегипетский Амон, как гласит одна из теорий, якобы происходит из Сахары и «экспортировался» древними жителями Сахары как в долину Нила, так и в Карфаген.
Художники Тамрита
Первые наскальные рисунки в Сахаре возникли во времена, когда посреди будущей пустыни еще существовали огромные озера, напоминающие по размерам и виду нынешнее озеро Чад. Это были заросшие тростником мелководные водоемы, в которых нашли себе приют крокодилы и бегемоты. В просторных саваннах островками росли акации, листьями которых питались длинношеие жирафы; в густой, высокой траве прятались львы.
В Тамрите, в Тассили, экспедиции Лота удалось найти тысячу девятьсот тридцать четыре фрески: реалистические изображения охотников и антилоп, относящиеся к периоду, который Лот назвал «период охотников или период буйвола» и датировал временем раннего неолита (8000–6000 годы до н. э.).
Лот писал о Тамрите: «Мы с удивлением обнаружили в пятистах метрах от лагеря самый крупный в Тассили водопад высотой около шестисот метров. Внизу расстилаются небольшие серебристые озера. Все это похоже на театральные декорации и невольно вызывает в воображении картины жизни в доисторические времена, в ту пору, когда наши художники разрисовывали скалистые стены, изображая на них охотничьи сцены и стада быков.
Часто по вечерам, выходя по окончании работы из пещер, каждый день открывавших перед нами все новые фрески, мы собирались у лагерного костра. Нам рисовались цветущие долины, леса, болота и звери, жившие когда-то в этом раю. Мы заселяли в нашем воображении эти места разнообразными животными. Добродушные слоны толпились возле воды, шевеля большими ушами. Пугливые носороги спешили к логовищам по узким тропинкам. Жирафы прятали головы в кустах мимозы. По долинам, пощипывая траву, бродили стада антилоп и газелей, находивших отдых под зелеными кронами деревьев. Наконец, мы старались представить себе людей, живших в скальных пещерах: мужчин, занимающихся подготовкой оружия к охоте и мастерящих себе одежду из шкур, женщин, готовящих пищу или отправляющихся к соседнему водоему купаться или мыть свои миски. Мы представляли себе пастухов, которые пасли стада или вели быков на водопой. Вечерами они загоняли их за сплетенные из веток изгороди, защищавшие скот от нападения хищников…».
