В петле времени - [12]

– Ты знаешь точный адрес, Глория?

– Нам нужно на Бродвей, к зданию Линкольн Плаза, вон там заворачивай. Морис завернул, как оказалось, не там, но со второй попытки он всё же выехал с кольца на Бродвей. Жёлтые такси сменялись сине-белыми автобусами, высокие дома сменялись низкими, а после ещё более высокими, строительные леса загораживали все первые этажи зданий.

– Мы приехали, – сказала Глория, – тормози.

Хорошо, что он взял её с собой. Морис оставил машину возле здания. Из-за строительных лесов они еле нашли вход. Профсоюз находился на пятом этаже.

Морис не был уверен, что им здесь помогут, но Глория убедила его, что здесь знают всё о кино, наградах, как кого и, главное, кто награждал. «Это же гильдия киноактёров, – сказала она, – здесь все актёры: президенты и бывшие президенты, и замы, и люди, вот те, что ходят по коридорам, тоже играют в кино». Указала она на неизвестных Морису людей, когда они вышли из лифта на пятом этаже. Морис не знал этих людей, Глория тоже не знала, они были начинающими актёрами, и, может, уже завтра, может, завтра мы увидим их по телевизору, сказала она с придыханием. У Мориса не было никакого придыхания, он вообще не понимал, за что так любят актёров, и кому нужны эти игры, хочешь быть детективом будь им, но играть в него и получать за это деньги…

– Боже, как тут красиво, – запищала Глория, разглядывая вполне себе обычные белые стены с плакатами. Да, всё дело было в плакатах и актёрах на них. Потолок разрывало геометрическими фигурами, ломаными линиями, подсвеченными изнутри, пол также был раскрашен геометрией, как и стойка секретаря. Морис сказал что-то про странный дизайн, Глория сказала, что это постмодерн, а он вообще ничего не понимает.

– Детектив Бенджамин Морис, отдел убийств, полиция Бронкса, – представился он секретарше. Улыбка её быстро съёжилась, а глаза расширились. – Могу я поговорить с вашим директором?

– Конечно-конечно, – сказала она, – сейчас позову, – и убежала звать.

Через пять минут Морис и Глория уже сидели в просторном кабинете директора филиала гильдии. Высокий мужчина уже немалых лет с седыми чуть рыжеватыми волосами рассматривал статуэтку.

– Я думал, подобные награды именные, – прервал длительное молчание Морис.

– Именные, – сказал директор, – и эта тоже была именной.

Морис вскочил со стула.

– Видите, в этом самом месте, – директор стучал по шильдику, – после номинации было вписано имя. Гравировка на таких вещах неглубокая, её затёрли.

Мориса словно током ударило, и как он сразу не заметил этого.

– Такие награды, если я не ошибаюсь, вручали в начале двухтысячных.

– Да, здесь есть год, – указал Морис, – две тысячи второй.

– Значит, я был прав, – улыбнулся директор.

– Это престижная награда?

– Нет, таких безделушек очень много.

– Безделушек, сэр? – переспросил Морис.

– Ну, знаете ли, для нас всё, что не «Оскар» – безделушка, – директор хотел было засмеяться, но понял, что не к месту.

– Любое киносообщество может выдвинуть свои награды.

– Разве? – удивилась Глория.

– Вы думаете, это так сложно? Организовываете экспертный совет из бывших актёров и одного-двух режиссёров прошлого века. Регистрируете организацию, находите спонсоров, создаёте свою премию, вручаете её. Вы знаете, сколько таких премий только в США? Даже журналы присуждают их.

– А эта чья? – Морис прищурился. – Здесь есть какая-то аббревиатура… RSI – что это может значить?

– Если я не ошибаюсь… Подождите-ка, вы позволите, у меня был журнал…

Директор подошёл к высокому шкафу и открыл его, весь он был наполнен доверху: книги, пластинки, награды, фотографии наград, фотографии тех, кто получил награды, в радостном рукопожатии с этим самым директором. Глория уже ёрзала на стуле. Кажется, она узнала всех, кто был на тех фото, но не могла себе позволить потерять лицо детектива, да, она тоже считала себя детективом в данный момент. Она и забыла, что была секретарём, она была напарником Мориса, именно так, или нет, это он был её напарником, ведь кто, как не она, привёл его сюда.

– Вот, – сказал директор, – в этом журнале должен быть список всех премий, от самых значимых до смехотворных. – Он раскрыл его и стал перелистывать одну страницу за другой. – Сейчас поищем.

– Вы знаете, – продолжил директор, – мы поддерживаем не только именитых актёров, но и начинающих, кто знает, кто из них выстрелит. А начинающим можно быть долго, очень долго, и год и два, и двадцать лет. Да-да, актёра могут не замечать двадцать лет, а он может быть не хуже других. Дело везения. И когда ему вручают хоть какую-то премию, это очень окрыляет, не даёт ему упасть духом, понимаете?

– Кто заботится об этом?

– Да тот же агент. Премии такого рода легко можно купить, всё продаётся, – он замолчал на секунду, – всё, кроме нашей гильдии, у нашей гильдии тоже есть своя премия, вы знаете?

– Нет, я …

– Да, мы знаем, – прервала его Глория, – у вас самая престижная кинопремия, сэр.

– Ну, не престижнее «Оскара», конечно, но… вот же! – он указал на одну из страниц журнала: – Я так и думал, это премия канала RSI.

– Что за канал?

– Он кабельный, их все не упомнишь. Одно время там крутили только сериалы, сериалы и рекламу, сериалы и рекламу, и вот несколько лет назад они создали свою премию, она просуществовала четыре года, с две тысячи первого по четвёртый год. Потом права на канал продали другим акционерам.