В перекрестье Времён - [43]

Миновав арку, Роба сразу же увидел справа, возле подъезда дома две фигуры. Одна из них беспомощно прислонилась к забитой досками входной двери и явно принадлежала девушке, которая прижала к груди сумочку и со страхом смотрела на нависшего над ней громилу в темных брюках и светлой, распахнутой на груди, рубашке с короткими рукавами. Одной рукой он также вцепился в сумочку, а другая была сжата в кулак и угрожающе покачивалась перед лицом незнакомки, подвергшейся нападению.

Роба в замешательстве кашлянул. И обе фигуры тотчас повернули к нему свои лица. Мужчина был усатым с заросшими щетиной щеками, а девушка показалась ему симпатичной, ее привлекательность не портили даже растрепанные светлые волосы.

— Так, что там полагается говорить в подобных случаях? — Роба лихорадочно рылся в памяти, пытаясь озвучить решительные слова, которые резко произносят киношные герои — защитники слабых и обижаемых второстепенных персонажей. Но, почему-то, на ум приходила лишь одна дурацкая фраза: «Ю а — о-кей?» (Вы в порядке?), никак не годящаяся на данный момент.

— Э-э, оставьте ее в покое…, - наконец, выдавил он, уже сам пугаясь своего вмешательства в конфликт.

Девушка, как ему показалось, восторженно распахнула свои глаза, приветствуя своего спасителя. Мужик же лишь озадаченно уставился на новое действующее лицо, однако сумочку из руки выпустил. Что делать дальше? Вроде в таких случаях бьют противнику точнехонько в челюсть, сбивая его с ног. Но… Не драться же ему с этим внушительных размеров усачом? Он его одним мизинцем… И пистолета у Робы тоже нет, конечно, чтобы сразу присмирить врага черным зрачком крупного калибра. Сзади послышались внезапные звуки чьих-то торопливых шагов.

Роба затравленно оглянулся. Перекрыв путь в арку, к нему вразвалочку двигались еще два сумрачных типа, в злых намерениях которых сомневаться не приходилось.

— Вот, влип-то! — промелькнуло в робиной голове, которая уже и забыла со страху о наличии у него чудесного устройства, могущего помочь покинуть на предельной скорости несостоявшееся поле боя. Он бросил свой пакет на землю и приготовился задать стрекача.

— Скольких я зарезал, скольких перерезал…, - доверительно и негромко сообщил приземистый, но весьма плотный лысоватый мужичок. При этом что-то металлически щелкнуло и в его правой руке хищно сверкнуло отточенное лезвие ножа-выкидухи. У Робы при виде этого тусклого блеска сердце ухнуло куда-то вниз, и он на деле прочувствовал справедливость выражения об ушедшей в пятки душе. Второй бандюган был невысоким и очень худым, но надвигался также угрожающе, опустив плечи вниз и держа обе руки в карманах. А за спиной вроде снова зашевелился небритый громила, но Роба уже боялся оглянуться. Все его внимание сосредоточилось на ноже, который лысый держал вроде бы и небрежно, слегка опустив лезвие вниз, но и в этом движении чувствовалось скрытая изворотливость настоящего мастера. Проклятый нож совсем парализовал робину волю, а его ноги уже начали предательски подгибаться, готовясь опустить обмякшее тело на покрытый трещинами, с выбивающимися из них пучками жухлой травы, асфальт.

— Тю-у! — внезапно, с явно прозвучавшим разочарованием произнес лысый, — да это же пацаненок!

Выкидуха, отрывистым щелчком вновь заглотив хищное лезвие, отправилась в карман широких штанов, а ее владелец достал оттуда же мятую сигаретную пачку и сунул в рот дешевую сигарету, сразу как-то утратив интерес к робиному присутствию.

— Быстренько, ножками отсюда, — чиркнув зажигалкой и пыхнув клубом дыма, бросил он, даже не глянув на Робу, — здесь идет сеанс для взрослых мальчиков.

Но не успел Роба и пошевелиться, как в дело активно и азартно включился худощавый.

— Погодь, Кудрявый, — голос его оказался хрипловато-скрипучим, — дай хоть на пиво из него вытрясу. За ножки ухвачу, да и потрясу, авось выкатится чего. А потом пусть канает к маменьке с папенькой, спать ему давно пора — это верно.

И гнусаво захихикал, продолжая двигаться к своей потенциальной жертве.

— Тряси…, - равнодушно согласился лысый, являясь, очевидно, главарем этой сборной бандгруппы.

Исчезновение устрашающего ножа, вкупе с обидными словами в его адрес: «пацаненок» и «к маменьке с папенькой», да еще и в присутствии очаровательной незнакомки, которую он взялся защищать, неожиданно вернули Робе все его духовные и физические силы. Он мгновенно вспомнил и про свой чудодейственный древний механизм, регулирующий течение времени, который был включен и, следовательно, можно было действовать под его надежным прикрытием.

Роба быстро оглянулся назад. Громила уже присел на ступеньку крыльца и также собирался закурить. Незнакомка же, по-прежнему, стояла, вжавшись в дверь, и смотрела на Робу с некоторым, как ему показалось, удивлением.

— Почему она не попытается убежать от грабителей? — Роба озадаченно скользнул взглядом по сложившейся диспозиции, — она же должна понимать, что мне с ними не справиться?

В это время подошедший к нему любитель пива, нагнулся и попытался действительно ухватить Робу своими длинными руками сразу за обе лодыжки. Но тот уже полностью отдался во власть другого времени, был начеку и действовал на порядок быстрее противника. Он легко отпрыгнул назад и, одновременно, сдвоенным толчком обеих ладоней ткнул худощавого в плечи, заставив его потерять равновесие и неуклюже шлепнуться на спину. Удар об асфальт был не столь силен, как обиден, и худощавый с растопыренными по сторонам, хватающими воздух руками, выглядел довольно потешно.