В паутине чужих заклинаний - [11]

— Может, — ответил он. — Мне каких только совпадений не доводилось встречать. Самых невероятных.

Это прозвучало бы куда весомее, имей он за плечами опыт работы лет в двадцать-тридцать. Но в таком молодом возрасте, да еще в самом начале своей практики… Или не в начале? Сколько лет он работает?

— Дитрих, а сколько лет вы занимаетесь Сыском? — спросила я.

— Частным образом — полгода, — ответил он. — До этого шесть лет в Центральном отделении. Думаете, недостаточно компетентен? Поверьте, у меня была очень серьезная практика и остались нужные знакомства.

Хоть он и улыбался, было заметно, что мой вопрос его задел, поэтому спрашивать, почему он ушел из Сыска, я не стала, а вместо этого поинтересовалась:

— То есть вы считаете, что все это ничего не значащие совпадения и Штефан не имеет никакого отношения ни к случившемуся с наставницей, ни к стиранию моей памяти?

— Я считаю, что никого бездоказательно обвинять нельзя, Линда, — серьезно ответил он. — Конечно, Эггер выглядит очень подозрительно, особенно с учетом того, что вы перестали к нему испытывать какие-либо чувства сразу после того, как прекратили встречаться. Но, — он сделал паузу, — если бы он был причастен к смерти вашей наставницы и встречался с вами только для того, чтобы попасть к ней в дом, вы бы взлетели в воздух вместе с инорой Вернер, а не сидели бы здесь рядом со мной, гадая, кто влез к вам в голову и что он там убрал.

— Штефан у нее ни разу не был, — смутилась я. — Встречались мы не в академии, разве что в общежитие он ко мне приходил. И я действительно не помню, чтобы он хоть раз встречался с инорой Вернер. Может, именно это и убрал?

— Может. — Дитрих усмехнулся так, что я сразу поняла глупость своего предположения. — Линда, давайте для начала проконсультируемся у одного моего хорошего знакомого, менталиста? Сегодня я попробую с ним договориться, а завтра… — Тут он надолго задумался. — Утром у нас с вами переезд, да и не согласится он на утро, с обеда, когда встанет инора Кремер, нужно будет отработать аванс и хоть немного за ней проследить. Вдруг она не столь легкомысленна, как считает ее муж?

— Эмми наверняка именно их и видела, — вспомнила я.

— Ваша подруга? Она как-то описала спутницу Эггера?

— Сказала, что рыжая и вульгарная, — с каким-то мстительным удовольствием сказала я.

Про вульгарную я только что придумала, но мне просто необходима была хоть какая-то компенсация за все потрясения этого дня. А Дитриху достаточно того, что рыжесть — не столь уж и часто встречаемый признак, за который он тут же и ухватился.

— У иноры Кремер действительно рыжие волосы, так что не исключено, что ваша подруга видела именно их.

— Я могу ее расспросить. Эмми наблюдательна, возможно, припомнит что-то интересное.

— Линда, — серьезно сказал он. — Надеюсь, вам не нужно напоминать, что все, услышанное вами, разглашению не подлежит?

Его вопрос меня отрезвил. В самом деле, как мне ни хочется прямо сейчас поделиться с подругой, говорить ей ничего нельзя, пусть даже рассказ инора Кремера напрямую меня касается. До сих пор тайн от Эмили у меня не было.

— Но я могу расспросить ее и без упоминания о вашем расследовании, — предложила я.

— Расспросите, — согласился Дитрих. — Может, она вспомнит что-то интересное. А пока давайте вернемся в мой старый офис, я вам выдам защитный артефакт.

Если и была у меня мысль отказаться от работы, после этих слов она пропала окончательно. Выгодность любого предложения, которое мне могли сделать, перечеркивалась желанием себя обезопасить. Сейчас я согласна была даже отказаться от зарплаты, размер которой Дитрих мне так и не назвал.

Мы вернулись в то здание, в котором состоялось наше знакомство. В коридоре царила тишина и пустота. Где сейчас Эмми, я понятия не имела. На двери Дитриха не было ничего, кроме номера офиса. Никаких опознавательных знаков или торчащих бумажек. Интересно, как его нашел инор Кремер, если в том офисе даже быть никого не должно в это время?

— Дитрих, а вы давали объявление с указанием адреса того офиса?

— Все же я в вас не ошибся, — довольно ответил он мне. — Правильный вопрос, Линда. Не давал.

— Почему же вы не спросили инора Кремера, как он вас нашел?

— Здесь возможно два варианта, но в обоих случаях он ответил бы одно и то же — нашел случайно. Проходил мимо и озарило — вот оно то, что нужно. Бессмысленно спрашивать.

— Почему вы ему не отказали?

— Из-за того, что он мне кажется подозрительным? А зачем? Лучше держать таких в поле зрения. Если он попал ко мне не случайно, сделать это он мог как из-за меня, так и из-за вас. Все же прозвучала фамилия Эггера, которая для вас — не пустой звук.

А еще все это могло быть постановкой, рассчитанной специально на меня, — не зря же в офисе по соседству идет запись на театральные курсы. Эти мысли удивили меня саму. Никогда в жизни я не страдала излишней подозрительностью, а теперь начинаю думать плохо о человеке, которого до сегодняшнего дня и не знала. Да если бы не Эмми, я бы сюда совсем не пришла. Тогда нужно подозревать и ее, и продавца газет, подсунувшего мне нужную. Дитриху я говорить ничего не стала — все же он пока единственный инор, согласившийся взять меня на работу и даже пообещавший за это платить. Вот когда не расплатится, тогда и буду подозревать его во всех смертных грехах. И все же, почему он взял меня на работу? Вдруг по тому же правилу, что инора Вернера, — держать в поле зрения? «Соблюдай правила безопасности не только в лаборатории, но и в жизни», — неожиданно припомнилось одно из первых наставлений иноры Вернер. Сейчас я их точно нарушаю…