В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [166]
При этих словах доктор Кустов вздрагивает. Откуда ему известно?
— Вы ведь ученый человек. Но и не без фантазий, что называется. Зачем нам играть в прятки? Хотя в прятки было бы куда проще… Как человек науки вы должны испытывать ко мне определенное предубеждение и недоверие… Хотя исторически… Но давайте лучше обратимся к технике. Это ведь вам ближе. Давайте обратимся к фактам. Проиграем возможные ситуации.
Александр Григорьевич роется в ящике, достает перфокарту, закладывает в машину, поправляет съехавший край, зажимает, трогает кнопку с надписью «Start». Экран дисплея слабо освещается. Экран дисплея слабо искрит. Александр Григорьевич последовательно нажимает кнопки «Set», «Move», «Memory», «Play», набирает комбинацию букв и цифр.
Доктор Кустов видит себя на экране. Доктор Кустов в кожаном пальто подходит к раскрытому светящемуся в ночи окну. Колыхание шторы крупным планом.
— Вы что же, тайно снимали?
Александр Григорьевич не отвечает. На экране доктор Кустов отодвигает большой колючий кактус в сторону, влезает на подоконник.
— Обратите внимание, Антон Николаевич, на эту маленькую деталь: кактус. Чтобы вы не подумали, будто это какое-то условное, абстрактное, так сказать, окно. И никакой кабины под окном, естественно, нет. Кабина — плод вашего больного воображения. А сейчас вы действительно прыгнете. Головой вниз. С седьмого этажа. Как Хлысталов. Финита ля комедиа!..
— Что?
— Пока это только первый вариант. Впрочем, очень реальный. Падение показывать? Или поверите на слово?
— Поверю, — едва слышно произносит Кустов.
И опять то же окно, но уже освещенное солнцем. Яркий солнечный день. Женщина в домашнем платье. Золотые локоны, бледное пятно лица. Женщина отодвигает в сторону горшок с кактусом. Отступает в глубь кухни. Подносит табуретку к окну. Встает на нее…
— Хватит!
— Не возражаю, Антон Николаевич. И не настаиваю. А вот еще…
Расширенные от страха или удивления глаза женщины с прямыми, коротко стриженными волосами. Глаза как пропасть. Как пробитый двумя пулями прозрачный лед. Рассыпанная куча таблеток на столе. Стакан с водой.
— Это снотворное, Антон Николаевич. Люминал. Надеюсь, вы понимаете?.. Помните? «И не видеть снов…»
— Нет! Нет! Нет! — истошно кричит доктор Кустов.
Сестра вбегает в палату № 3. Больной мечется, стонет. Лицо искажено. На губах пена. Сестра уходит, возвращается вскоре. Шприц поднят тонкой иглой вверх.
В палату заглядывает профессор. Профессор Петросян поправляет свесившееся с кровати одеяло.
— Потом зайдите ко мне, — говорит он сестре. — Захватите последнюю запись.
Сестра приносит кассету с магнитной записью в кабинет заведующего отделением. Грант Мовсесович вставляет кассету в гнездо стационарного магнитофона. Грант Мовсесович нажимает на клавишу «Play».
— Итак… Итак, три трупа, — подытоживает Александр Григорьевич.
Неудобно перевесившись с рабочего кресла, он достает из самого нижнего ящика стола тяжелые бухгалтерские счеты, с грохотом опускает их на полированную поверхность. Отщелкивает три светлые костяшки.
— Плюс нарушение как минимум трех малых коммуникационных каналов.
Еще три косточки, включая черную, перелетают по металлической спице направо.
— Разбазаривание энергетических ресурсов. Щелк!
— Застойные явления в астральном отстойнике.
Щелк!
— Урезание централизованных фондов, отпускаемых Вольве и Субвольве на ближайшие пятнадцать лет.
Щелк!
— Сокращение фондов материального поощрения и психологического стимулирования. Подрыв международного авторитета Центра Управления и аннулирование в одностороннем порядке tacita locato…[58]
Один ряд косточек кончается, и Александр Григорьевич перебрасывает их обратно, отщелкивает одну костяшку из следующего ряда.
— Теперь совсем уж простая арифметика. То, что три больше двух, — с этим, надеюсь, вы спорить не станете?
Антон Николаевич благоразумно не спорит. Антон Николаевич внимательно слушает.
— К сожалению, все три канала мы сохранить не сможем, хотя очень бы и хотели, особенно в преддверии смотра-конкурса на лучшего по профессии. В самом благоприятном случае — только два. Вот я и пригласил вас, уважаемый Антон Николаевич, чтобы посоветоваться. Принять, что называется, коллегиальное решение. В душе вы, конечно, рыцарь. Но рыцарский вариант тут, увы, исключен. Как один из трупов вы нас пока не устраиваете — хотя бы потому, что вместе с вашей мы можем потерять одну или две женские жизни. Проигрывались разные комбинации. Если хотите, можем их полностью воспроизвести. Мы прикидывали. Вместе с вами получается в среднем два и восемь десятых трупа. То есть скорее три, чем два. Надеюсь, это понятно? Поэтому нужно искать какой-то выход. Оптимальным на сегодняшний день представляется устранение одной из ваших дам. Мы не стали бы вас беспокоить, если бы не опасались ошибки. Результат в таком случае может оказаться еще более плачевным, чем если бы мы совсем не занимались этим вопросом, пустили дело на самотек… Следите за моей мыслью? Допустив невольную ошибку, мы почти автоматически теряем вас. Потеряв вас, мы легко можем потерять и третий канал. То есть это уже не два и восемь, а гарантированные три. То есть это полный провал всех наших усилий по наведению хотя бы элементарного порядка и соблюдению хотя бы минимальной справедливости. Тут важно поэтому принять решение с учетом вашего желания. Ваших собственных намерений и планов на будущее. Сохранность тайны гарантируется. От вас требуется только решение. Или даже просто намек, если определенное решение ставит вас перед серьезными моральными затруднениями. Никакого отношения ко всему этому вы лично иметь не будете. Завтра же получите справку, что по состоянию здоровья срочно нуждаетесь в лечении и отдыхе — скажем, на Крымском побережье, если ничего не имеете против. Потом вы купите две горящие профсоюзные путевки за тридцать процентов каждая и вместе с одной из дам, которую условно обозначим «Х», уезжаете, а с другой, которую, тоже условно, обозначим через «У», мы разберемся тут сами…
Повести и рассказы, вошедшие в сборник, посвящены судьбам современников, их поискам нравственных решений. В повести «Судья», главным героем которой является молодой ученый, острая изобразительность сочетается с точностью и тонкостью психологического анализа. Лирическая повесть «В поисках Эржебет Венцел» рисует образы современного Будапешта. Новаторская по характеру повесть, давшая название сборнику, рассказывает о людях современной науки и техники. Интерес автора сосредоточен на внутреннем, духовном мире молодых героев, их размышлениях о времени, о себе, о своем поколении.
В 1977 году вышли первые книги Александра Русова: сборник повестей и рассказов «Самолеты на земле — самолеты в небе», а также роман «Три яблока», являющийся первой частью дилогии о жизни и революционной деятельности семьи Кнунянцев. Затем были опубликованы еще две книги прозы: «Города-спутники» и «Фата-моргана».Книга «Суд над судом» вышла в серии «Пламенные революционеры» в 1980 году, получила положительные отзывы читателей и критики, была переведена на армянский язык. Выходит вторым изданием. Она посвящена Богдану Кнунянцу (1878–1911), революционеру, ученому, публицисту.
Повесть «Судья» и роман «Фата-моргана» составляют первую книгу цикла «Куда не взлететь жаворонку». По времени действия повесть и роман отстоят друг от друга на десятилетие, а различие их психологической атмосферы характеризует переход от «чарующих обманов» молодого интеллигента шестидесятых годов к опасным миражам общественной жизни, за которыми кроется социальная драма, разыгрывающаяся в стенах большого научно-исследовательского института. Развитие главной линии цикла сопровождается усилением трагической и сатирической темы: от элегии и драмы — к трагикомедии и фарсу.
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.