В ожидании признания - [13]

Как она объяснит Иде – или кому-нибудь другому – что после смерти мужа вместо того, чтобы найти успокоение в комнате, в постели, которую они делили все годы десятилетнего супружества, она нашла эту комнату... холодной и что предпочла ей маленькую, уютную комнатку для гостей, которую теперь считала своей?

К тому же и раньше бывали ночи, когда она просыпалась и, не в состоянии снова заснуть, тихонько пробиралась в комнату для гостей, чтобы найти там уединение и нечаянно не разбудить Оливера.

– Так что ты думаешь, Луиджи? – спросила Ида тоном человека, который уже знает ответ.

– Уверен, мне здесь будет очень удобно, – ответил он, а потом повернулся к Карине. – Я понимаю, что у нас еще не было возможности обсудить финансовый вопрос. Вас устроит, если я перезвоню позже?.. Скажем, сегодня вечером... Нормально?

– Сегодня вечером? О нет, боюсь, я не могу. Я ухожу.

– Уходишь? – с грозным видом спросила Ида. – Куда?.. С кем?

Кора стала спускаться по ступенькам и столкнулась с Мартой, которая предотвратила дальнейшие расспросы своим комментарием.

– Так-так... Это не может быть мужчина. По крайней мере, не тот, которым заняты твои мысли...

Заняты мысли? Луиджи нахмурился. Означает ли это, что в ее жизни кто-то есть? Должно быть, Карина не хотела, чтобы о нем знала Ида. Это было видно по тоскливому выражению лица вдовы.

– Это родительское собрание в школе, – объяснила Карина.

– Но они же не думают, что ты придешь, – сказала Ида. – Ты же, в конце концов, не родитель!

– Да, но я воспитатель! – возразила Кора, и все в ней как-то резко изменилось – и голос и взгляд стали тверже и властнее.

Эта женщина могла быть решительной, даже почти агрессивной в своем стремлении защитить слабых и обиженных, всех, кто нуждался в ее покровительстве – будь то ребенок или взрослый, подумал Гатти.

– И я хочу быть там. Простите, но не смогу увидеться с вами сегодня вечером, – извинилась она перед гостем. – Возможно, завтра утром.

– Да, да, – согласился тот. – Я позвоню вам завтра. – Долгий перелет начинал сказываться, к тому же нужно было ехать в офис для встречи с Теодором.

Однако у Гатти пока не было сил начинать серьезные исследования проблем американского филиала компании. Впрочем, он уже стал понимать причину постоянного напряжения Тео в его присутствии: страх быть уволенным преследовал беднягу все эти дни. Интересно, он так же терзался, когда предлагал руку и сердце Иде? Будет ли такой день в моей жизни? – подумал Гатти. Перед глазами возник последний семейный сбор в Новый год.

– Тебе нужно жениться, – ворчала Моника, одна из его сестер.

Конечно же, она и остальные члены семьи сделали все возможное, чтобы найти ему подходящую жену. Луиджи поймал себя на мысленном вопросе – а понравилась бы им Карина? – и тут же оборвал себя, понимая, насколько подобные размышления чужды ему. Меня заинтриговало то, что она не похожа на других, заверил себя Луиджи.

* * *

– Ух ты! Вот это и называется – настоящий мужик! – прокомментировала Марта, жадно поглощая очередное печенье, когда они с Корой наконец снова остались одни. – Я представляла его совсем не таким, думала, он будет относиться к тому типу, у которых короткая стрижка, узкие брюки и самомнения на десятерых. Но зубы у него все-таки свои, – задумчиво продолжала она. – У итальянцев всегда хорошие, сильные, белые зубы... Чтобы быстрее съесть тебя, моя дорогая, – беспечно добавила Марта и усмехнулась, когда Кора с подозрением взглянула на нее. – И взгляд у него такой призывный, говорящий, что он очень хорош в этом деле...

– Если ты имеешь в виду то, что я думаю, то ты имеешь в виду... – натянуто начала Кора, но почти сразу же сдалась и покачала головой, когда Марта прервала ее.

– Я ни на что не намекаю, а просто говорю, что он очень... сексуальный мужчина. Ведь все-таки, может быть, что-то есть в том мифе о букете новобрачной, – задумчиво пробормотала она.

– Марта! – суровым тоном предостерегла ее Кора.

– Ладно, ладно, знаю – ты приняла обет безбрачия, и я не должна больше ничего говорить. Жалко, что все это напрасно... Такой мужчина!..

Марта вскоре ушла, а Карина поднялась наверх и остановилась перед дверью хозяйской спальни. Она постояла немного, а потом медленно, почти с неохотой, открыла ее и, ненадолго задержавшись на пороге, наконец ступила внутрь.

Эту комнату она делила с Оливером все годы их супружества. Однако, стоя сейчас посреди спальни, Кора не чувствовала присутствия призраков прошлого, которые бередили бы душу.

Находясь в этой комнате, нельзя было сказать, что людей, когда-то живших здесь, защищали эти стены, что здесь они смеялись и плакали, ссорились и мирились, ласкали и любили друг друга. Кора видела, как гость нахмурился, разглядывая комнату, и обеспокоенно подумала: может, он тоже уловил здесь недостаток каких-то невидимых импульсов?

Странно, что человек привыкает к некоторым вещам, приспосабливается, принимает их и, наконец, считает это нормой. И нужен кто-то другой, кто заставит посмотреть на все с совершенно иной точки зрения.

Расправляя и без того безупречно гладкое покрывало на постели, Карина почувствовала, что ее руки дрожат. Ее брак... ее жизнь... ее... ее личная жизнь... все это принадлежало ей, и никому другому. Не стоит беспокоиться, что кто-либо еще – кто угодно – когда-нибудь узнает ее тайну, заверила себя Кора.