В ожидании олимпийцев - [11]

Он укоризненно посмотрел на меня, потом повернулся и подмигнул оператору.

— Писатель не может говорить ни о чем другом, только про свои книжки, не так ли? — весело заметил он. — Но, похоже, не любит он тратить свое богатое воображение понапрасну, если за это ему не платят. Я его попросил всего лишь высказать соображения, почему Олимпийцы прервали с нами связь, а он занимается саморекламой.

Как будто существует какой-то другой повод для интервью!

— Послушай-ка, — резко сказал я ему. Если ты не умеешь обращаться к гражданину соответствующим образом, я не собираюсь продолжать этот разговор.

— Ладно, старик, — ответил он спокойно и повернулся опять к техникам: — Выключайте камеры. Возвращаемся в студию. Мы только зря теряем время.

Мы расстались в настроении взаимоотвращения. Еще раз я сделал то, за что мой издатель с охотой бы меня прибил.

В тот вечер, за ужином, Сэм никак меня не утешил.

— Понятное дело, тип неприятный, — сказал он. — Но дело в том, что он прав.

— Так значит они и вправду перестали?

Сэм пожал плечами.

— Мы уже не находимся на одной линии с Солнцем, так что это не может быть причиной. О боги преисподней, а я так надеялся, что причина в этом!

— Мне очень жаль, дядя Сэм, — мягко заметила Рахиль. Она была одета в простое белое платье, на вид из ханьского шелка, без всяких украшений. Но ей в нем было к лицу. Я представлял, что под этим платьем не было ничего кроме великолепных форм женского тела.

— Мне тоже очень жаль, — буркнул Сэм. Правда, его озабоченность совершенно не повлияла на аппетит. Он как раз собирался заняться первым блюдом — куриным бульоном с кусочками теста. Честно говоря, я и сам был не прочь поесть. Если бы даже в Рахили и было множество недостатков, следовало признать, что готовила она отменно. Это была простая домашняя еда, без всяких выкрутасов типа кабана, фаршированного зайцем, наполненного, в свою очередь, фаршем куропатки. Все было прекрасно приготовлено и великолепно подано слугой Базилием. — Во всяком случае, — сказал Сэм, заканчивая бульон, — у меня уже есть все.

— Так ты знаешь, почему Олимпийцы прервали передачи? — спросил я, желая, чтобы мой приятель выдал секрет.

— Нет. Я имею в виду твой роман, Юл. Моя идея с альтернативным миром. Если не хочешь писать о совершенно другом будущем, напиши об отличающемся настоящем.

Я не успел спросить, что он имеет в виду, как Рахиль опередила меня.

— Но ведь настоящее только одно, дорогой дядя, — заметила она. Я и сам не сказал бы лучше.

— Тебя еще не хватало, — крякнул Сэм. — Я говорю про новый вид научных романов, моя дорогая.

— Я не очень часто читаю научные романы, — стала оправдываться она совершенно не оправдывающимся тоном.

Сэм не обратил внимания на этот факт.

— Ведь ты историк, правда? — Рахиль и не собиралась подтверждать или отрицать это. По-видимому, история уже повлияла на ее жизнь. — Представь, если бы вся история пошла другим путем!

Сэм так довольно улыбнулся нам, как будто сказал что-то чрезвычайно умное. Но никто из нас не ответил ему улыбкой. Рахиль указала ему на ошибку в рассуждениях:

— Но ведь не пошла же.

— Ну а если бы! Ведь это не единственное возможное настоящее, а то, которое наступило случайно. Могло быть миллион других! Вы только поглядите на те события прошлого, которые могли продолжиться по-другому. Представим, что Анний Публий не открыл Западные Континенты в 1820 году от основания Рима. Предположим, что император Публий Терминус не декларировал программу покорения космоса в 2122 году... Вы хоть понимаете, к чему я веду? В каком мире вы жили бы, если бы всего этого не произошло?!

Рахиль уже открыла рот, чтобы ответить, но ее спас слуга. Он остановился в дверях, с выражением немой просьбы на лице. Когда Рахиль, извинившись, вышла, чтобы узнать, зачем ей необходимо быть на кухне, пришлось отреагировать мне:

— Я никогда не писал чего-либо подобного, Сэм. И не слыхал, чтобы писал кто-то другой...

— К этому я и веду. Ведь это будет нечто совершенно новое в написании научных романов. Разве ты не желаешь стать пионером нового рода литературы?!

Мой жизненный опыт подсказал мне ответ:

— Сэм, пионеры очень редко зарабатывают большие деньги. — Он сердито глянул на меня. — Вот сам бы ты мог написать такое, — тут же предложил я.

Его обида проявилась в мрачном настрое.

— Мне бы очень хотелось. Но пока не выяснится вопрос с Олимпийцами, у меня не будет времени на научные романы. Нет, Юл, это задание для тебя.

В этот миг вернулась Рахиль, явно довольная собой, а за ней вошел Базилий, неся серебряный поднос с основным блюдом.

Сэм тут же повеселел, равно как и я. Главным блюдом был зажаренный целиком козленок. Мне стало понятно, что Рахиль пригласили на кухню, чтобы она сама украсила маленькие рожки козленка цветочными гирляндами. Потом пришла служанка с кувшином вина, наполнив всем кубки. У нас не было особой возможности поговорить, не оставалось ничего, кроме как хвалить кулинарное искусство хозяйки.

Потом Сэм поглядел на часы.

— Великолепный ужин, Рахиль, — сказал он. — Но мне пора возвращаться. А ты сама как считаешь?

— О чем это ты?

— О том, что надо помочь несчастному Юлу поискать какие-нибудь исторические верстовые столбы, которые он смог бы использовать в своем романе.