В ожидании мира - [12]

Еще нас очень удивило поведение дядиного пса по кличке Казбек. Как только он слышал звук первого взрыва или выстрела, сразу забегал в дом и прятался под кроватью. Бедное животное тряслось от страха и забивалось в самый дальний угол. И как бы мы не пытались выманить его оттуда, Казбек не покидал своего убежища до тех пор, пока не наступало затишье. Мы умеем контролировать эмоции, скрывать чувства, а во взгляде пса я увидела явный, ни чем не прикрытый, животный страх.

Эти дни живем в ожидании. Что же дальше? Кто кого?

Электричество периодически отключают, дороги перекрыты, частные торговцы распродают оставшиеся продукты, не забывая при этом повышать цену. Хочешь — бери, не хочешь — ходи голодным. Голодными мы, к счастью не остались. Надо отдать должное Зине жене Абика. Она готовила еду буквально под свист пуль. Вообще Зина — образец вайнахской женщины, ее никак нельзя назвать слабой. Она одна из тех женщин, которая трудится, не покладая рук, которая стоит часами в очереди за гуманитарной помощью, бегает по разным инстанциям в поисках очередной необходимой справки, и готовит для своей семьи, даже если рядом взрываются снаряды. Вся жизнь с ее радостями и горестями отражается на ее внешности. Но не важно, что морщины на лице стали глубже и седых волос на голове уже не сосчитать. Она готова на самопожертвование ради близких людей. Это так присуще чеченской женщине. Если считается, что мужчина это каменная стена, за которой можно спрятаться, то чеченская женщина — это фундамент, на котором держится эта стена.

Вот уже который день ночуем в сыром подвале. Хоть Зина и настелила картонные листы, а сверху были еще и матрацы, время, проведенное в убежище, незамедлительно отразилось на здоровье. У меня начали болеть почки, поясница, а самое неприятное — это бессонница, которая лишала последних сил.

Может показаться странным, но и в подвале люди могут спать. Засыпали все: и Марина, и Абик с Зиной, и их трехлетняя малышка Алиска. Только я лежала с закрытыми глазами, всячески стараясь заставить свой мозг отключиться и уснуть. Бесполезно. Одна мысль сменялась другой настолько быстро, что я переставала контролировать их ход. Отсутствовала хоть какая-нибудь логическая последовательность. В одну из таких ночей были написаны следующие строки:

Бессонница, все чаще ты

Меня тревожишь по ночам.

И мысли смутные мои

Сменяют радость на печаль.

Считаю стрелок каждый ход,

И словно змеи извиваясь

Сомненья в душу заползают

И сон так долго не идет.

Я отогнать всю ночь пытаюсь

Мечты, раздумья, страхи, мысли,

Но тщетно, словно метастазы

Они так глубоко проникли.

От полуночного абсурда

Мой бедный разум изнемог.

Бороться, перестав с безумством

Пускаю все на самотек.

Так и провела ночь, отпустив мысли в свободное плавание и впитывая в себя подвальную сырость.

На следующий день, когда мы находились на поверхности, раздался сильный взрыв. Крышка подвала была открыта, и мы буквально попадали туда, уверенные в том, что снаряд попал во двор. Позже мы узнали, что мина попала в дом, на соседней улице и хозяйке дома осколком разорвало ногу.

Еще через несколько дней по радио и телевидению прозвучало предупреждение о том, что город будут атаковать с воздуха и обращение с призывом в течение 3-х суток покинуть Грозный.

Вереницы людей с тюками, машины и даже повозки, запряженные лошадьми, загруженные пожитками потянулись из столицы в близлежащие села. Выезжавшие с утра и до вечера стояли в очередях на пропускных пунктах. Это был еще один тест на выживание, пожалуй, самый легкий.

К концу месяца по всем каналам ТВ прокрутили видео ролик, где два генерала подписывают «филькину грамоту», назвав это мирным договором, и сотрясают друг друга, усердно пожимая руки. Но мирный договор подписали воюющие стороны, только народ, с кем воевали эти стороны, остался не причем.

В этом не раз приходилось убеждаться.

Мы возвращались из поездки в Дагестан. Автобус следовал из Хасавюрта до Грозного. По дороге было много постов. Интересно то, что федеральные посты чередовались с постами боевиков. Они находились друг от друга не более чем в двух-трех километрах.

Водитель автобуса взял с собой в дорогу несколько бутылок водки, потому что солдаты за сигареты и спиртное, как правило, пропускали без проблем.

На КПП (где стояли боевики) нас задержали. Стали придираться к водителю что, такие как он подпитывают российских солдат, вместо того, чтобы им противостоять. Боевики забрали оставшиеся бутылки и начали их разбивать. Пассажиры пытались оправдать водителя, просили отпустить, на что услышали обвинения в предательстве.

Шофер с трудом отделался от них. Что может сделать этот бедняга? Ну, не умеет он воевать. К тому же у него большая семья. Если он уйдет на войну, и не дай бог, там погибнет, кто будет кормить его детей?

Не успели мы доехать до следующего пропускного пункта, как наш автобус попал под обстрел. Водитель очень растерялся, он не знал то ли двигаться дальше, то ли остановиться. И все же поехал. Перепуганные на смерть пассажиры начали причитать и молиться.

С божьей помощью пересекли границу Чечни. Там на КПП в автобус вошли военные для проверки документов. Один парень показал удостоверение и сказал, что работает в местной милиции. Но его высадили из автобуса, посадили в БТР и увезли в неизвестном направлении. Как только женщины не пытались отбить его у военных, но у них ничего не вышло. Многие плакали. Парень успел выкрикнуть свою фамилию и название села, откуда он родом. Больше о его судьбе мы ничего не знали.