В ожидании - [58]

— Я подвезу вас в такси, дядя, — предложила Динни.

— Ферз не возражает против твоего пребывания у них? — спросил Эдриен, когда они сели в автомобиль.

— Он безукоризненно вежлив, но всё время молчит и не спускает глаз с Дианы. Мне его ужасно жаль.

Эдриен кивнул.

— А как она?

— Изумительна. Ведёт себя так, словно всё идёт как обычно. Вот только он не хочет выходить. Сидит целыми днями в столовой и за всем наблюдает.

— Ему кажется, что все в заговоре против него. Если он продержится достаточно долго, это пройдёт.

— А разве он обязательно должен опять заболеть? Бывают же случаи полного выздоровления.

— Насколько я понимаю, это не тот случай, дорогая. Против Ферза наследственность и темперамент.

— Он мне даже нравится — у него такое смелое лицо. Но глаза страшные.

— Видела ты его с детьми?

— Пока что нет, но они говорят о нём очень любовно и непринуждённо, так что он, видимо, их не напугал.

— В лечебнице я наслушался всякой тарабарщины — комплексы, одержимость, депрессия, диссоциация, но всё-таки понял, что болезнь проявляется у него в крайней подавленности, которая перемежается приступами крайнего возбуждения. В последнее время эти симптомы настолько смягчились, что практически он превратился в нормального человека; однако нужно следить, не усилятся ли они снова. В Ферзе всегда сидел бунтарь: во время войны он восставал против диктаторских замашек правительства, после войны — против демократии. Теперь, вернувшись, он опять против чего-нибудь восстанет. Динни, если в доме есть оружие, его надо спрятать.

— Я скажу Диане.

Такси свернуло на Кингз-род.

— По-моему, мне лучше не подъезжать к дому, — печально вымолвил Эдриен.

Динни вылезла вместе с ним. С минуту постояла, глядя, как он удаляется — высокий, сутуловатый, — потом повернула на Оукли-стрит и вошла в дом. Ферз стоял на пороге столовой.

— Зайдите ко мне, — попросил он. — Хочу поговорить.

Комната с панелями была отделана в зеленовато-золотистые тона. Завтрак уже кончился, посуду убрали. На узком столе лежали газета, коробка с табаком и несколько книг. Ферз подал Динни стул и встал спиной к камину, где поблёскивал слабый намёк на пламя. Он смотрел в сторону, поэтому девушке впервые представилась возможность хорошенько разглядеть его. На это красивое лицо было тяжело смотреть. Высоко посаженные скулы, решительный подбородок, вьющиеся волосы с проседью лишь оттеняли его голодные, горящие, синевато-стальные глаза. Сама его поза — Ферз стоял прямо, упёршись руками в бёдра и наклонив голову вперёд, — и та лишь оттеняла эти глаза. Испуганная Динни со слабой улыбкой откинулась на спинку стула. Ферз повернул голову и спросил:

— Что говорят обо мне?

— Я ничего не слыхала: я была на свадьбе брата.

— Вашего брата Хьюберта? На ком он женился?

— На девушке по имени Джин Тесбери. Вы её видели позавчера.

— Как же, помню! Я её запер.

— Зачем?

— Она показалась мне опасной. Знаете, я ведь сам согласился уйти в лечебницу. Меня туда не увезли.

— Это мне известно. Вы находились там по собственному желанию.

— Не такое уж плохое место. Ну, довольно об этом. Как я выгляжу?

Динни ответила мягко:

— Знаете, я раньше видела вас только издали. Но, по-моему, сейчас выглядите вы хорошо.

— Я здоров. Я сохранил мускулатуру. Мой служитель в лечебнице за этим следил.

— Вы много там читали?

— В последнее время — да. Так что же обо мне говорят?

Услышав этот повторный вопрос, Динни взглянула Ферзу в лицо:

— Как могут люди говорить о вас, если вы с ними не встречаетесь?

— По-вашему, это нужно?

— Не мне об этом судить, капитан Ферз. Впрочем, почему бы и нет? Вы же встречаетесь со мной.

— Да, но вы мне нравитесь.

Динни протянула ему руку.

— Только не говорите, что жалеете меня, — торопливо сказал Ферз.

— За что мне вас жалеть? С вами же все в полном порядке.

Он прикрыл глаза рукой:

— Надолго ли?

— Почему не навсегда?

Ферз отвернулся к огню.

Динни робко заметила:

— Если вы не будете расстраиваться, с вами ничего не случится.

Ферз круто обернулся:

— Вы часто видели моих детей?

— Нет, не очень.

— Есть у них сходство со мной?

— Нет, они похожи на Диану.

— Слава богу! А что она думает обо мне?

На этот раз его глаза впились в Динни, и девушка поняла, что от её ответа может зависеть все, — да, все.

— Диана просто рада.

Он яростно замотал головой.

— Невероятно!

— Правда часто бывает невероятной.

— Она меня очень ненавидит?

— За что ей вас ненавидеть?

— Ваш дядя Эдриен… Что между ними? И не уверяйте, что ничего.

— Мой дядя боготворит её, — невозмутимо ответила Динни. — Поэтому они только друзья.

— Только друзья?

— Только.

— Это всё, что вы знаете?

— Я знаю это наверняка.

Ферз вздохнул.

— Вы славная. Как бы вы поступили на моём месте?

На Динни опять навалилось беспощадное сознание своей ответственности.

— Думаю, что поступила бы так, как захочет Диана.

— Как?

— Не знаю. Пожалуй, она сама тоже не знает.

Ферз отошёл к окну, затем вернулся обратно.

— Я обязан что-то сделать для таких горемык, как я.

— Что? — встревоженно воскликнула Динни.

— Мне ведь ещё повезло. Другого бы просто зарегистрировали и упрятали подальше, не считаясь с его желаниями. Будь я беден, такая лечебница оказалась бы нам не по карману. Там тоже достаточно ужасно, но всё-таки в тысячу раз лучше, чем в обычном заведении. Я расспрашивал моего служителя, — он работал в нескольких.