В ответе за всех - [3]
– Прошу простить меня за беспокойство, юная госпожа. Меня зовут Мануил Ларгис, я купец из славного града Константинополя! Ты про такой, верно, слыхала?
– Про Царьград-то? Да кто же не слыхал!
– Наш моноксил… корабль… здесь, неподалеку. Тут где-то есть родник? Хотелось бы набрать живой водицы. Немного – пару кувшинов. В реке какая-то теплая…
Как же этот чертов грек улыбался! Как смотрел… с таким восхищением, что… Если бы кто из своих так посмотрел… Да уж, вообще-то он – миленький!
– Родник, да – вон там. Где корявая сосна, левее…
– Благодарю, юная госпожа! Вы – как солнце.
Ну уж, как солнце… А вообще-то – да, приятно! Никто еще Гориславу с солнышком животворящим не сравнивал. Все больше по-другому кликали – Горька, да – пуще того – Горе луковое! А тут – солнце…
Улыбнулся грек. Подмигнул даже. Лукаво так подмигнул. Только не Горьке. Кому-то… Кто уже стоял за ней!
Эх, поздно спохватилась девчонка! Куда там – бежать! Оглянуться не успела, как набросили ей на голову пыльный грязный мешок! Набросили, потащили… Не вырвешься, нет…
В Михайлове городке, обиталище младшей стражи и ее знаменитого сотника, боярича Михаила, с утра все шло своим чередом. Как и день назад, и неделя, и месяц, и даже год. Отроки младшей стражи тренировались, изучая воинское дело, по расписанию проводилась смена дежурных десятков.
Сам же Михаил-сотник нынче занялся делопроизводством. Следовало точно рассчитать необходимое количество продовольствия для всего отряда – на осень и – далее – на зиму. А с этим нынче было туго – ожидался неурожай. Весна выдалась затяжной, холодной, а лето – знойным, почти без дождей. Вот и…
Всем этим Михайла занимался не один, а вместе со специально приставленным к счетному делу человеком – Ильей. Ранее Илья вместе со всей своей бюрократией занимал пристройку к складу, а вот с недавних пор по задумке сотника выстроили целую управленческую резиденцию. Просторное дворище, сени, еще и прихожая – да. Начальник строительства – Сучок – заявил, что месторасположение власти одним своим видом должно вызывать уважение и трепет! Вот так и выстроил. Хоромы вышли – ничуть не хуже боярских!
Старшина плотницкой артели Кондратий Епифанович по прозвищу Сучок был мастером от бога. Он не только прекрасно «чувствовал дерево» и имел богатейший практический опыт, но и хорошо знал основы геометрии, умел работать с циркулем и угольником, держал в голове рецепты клеев и лаков.
Так вот этот самый мастер, вместе с помощником, родным своим племянником Питиримом (в просторечии – Пимкой или просто – Швырком) и выстроили здания для управления в Михайловом городке, а по сути – на выселках, в воинском лагере младшей стражи. Собственно, так выселки и прозвали, в те, не столь уж и далекие времена, когда парень еще не был сотником, однако уже имел невиданный для подростка авторитет. Нынче же, с Мишиной подачи, считалось, что «сей малый городок назван в честь тезоименитства духовного пастыря нашего иеромонаха Михаила, в успении вошедшего в сонм праведников, стоящих пред Горним Престолом».
Само здание «хором» было прекрасно приспособлено для управления. Чтобы можно было совет созвать, пир устроить, да еще было где писарей посадить, и казну держать, и с возвышенного места приказы объявлять. С крыльца. Почти что княжеского. Так ведь и задумано было – на крыльце сразу видно бывает, кто из бояр к князю ближе, а кто дальше. Когда князь по каким-то торжественным случаям на крыльце восседает, то бояре на ступенях стоят – ближние повыше, остальные пониже.
В хороминных сенях устроили большие окна, не только для света, но и для воздуха, иначе на пиру так надышат, что в волоковые окошки этакий дух не пролезет! На ночь и в непогоду окна закрывались ставнями – продумали и это.
Село Ратное – можно сказать, здешняя столица, столица всего Погорынья, земель по Горыни-реке – располагалось неподалеку и называлось так со времен киевского князя Ярослава, варягами прозванного Скупым, иными же – Мудрым. Именно по его велению сюда, на границу древлянских и дреговических земель, определили на жительство сотню княжеских воинов с семьями, обязанных по первому призыву сюзерена – князя Киевского, а позже Туровского – выступить в воинский поход. До того же – учиться ратному делу и иметь все для того необходимое – оружие, лошадей и прочее.
Таким образом, село Ратное было богато и многолюдно, поскольку по княжьей жалованной грамоте не платило никаких податей, рассчитываясь с князем за землю и привилегии воинской службой, совсем как европейские рыцари. Кроме пожалованных князем земель еще имелись угодья, захваченные по праву сильного у местных, почти что язычников. Ох, мутили волхвы водицу, мутили! Да еще как. Какая там «христианская Русь»?
Почти половина домов в Ратном топилась по-черному, совсем же старые и вообще представляли собой полуземлянки, почти на треть заглубленные в землю, так что при входе приходилось не подниматься на крыльцо, а спускаться вниз. Окошки в домах служили скорее для вентиляции, чем для освещения, и либо затягивались бычьим пузырем, либо просто задвигались дощечкой.
Население, как и во многих местах, знало грамоту: неумение читать и писать считалось изъяном, и весьма существенным. Сюда же, в Михайловский городок, Михаил сманил самых, по его мнению, умных, к неудовольствию старосты и старого сотника, собственного деда Корнея Агеича Лисовина. Род Ли-совиных, к слову, имел отношение к Рюриковичам, вот так-то!
Наш современник, Егор Вожников, по своей собственной воле вдруг оказался в 1409 году. Возглавив ватагу ушкуйников – речных пиратов, – он не только сумел неплохо устроиться в средневековой Руси, но и нашел любимую женщину Елену, да не какую-нибудь, а княжну! Именно она подтолкнула Егора к мысли, что пора ему самому становиться князем. Однако иные удельные владыки не желают признавать в нем равного, а великий князь Василий угрожает повесить за самозванство, словно обычного татя. А еще на пути Егора стоит коварная Орда, где старый эмир Едигей – давний враг Руси – по-прежнему сажает на трон угодных ему ханов.
Возвращаясь из дальнего и очень непростого похода, Мишка Лисовин, конечно, понимал, что дома долго отдыхать не придется – княжья милость не подарок, а ярмо, которое повесили на него и всю сотню, но хоть на какой-то отдых он вправе был надеяться. Не срослось: дома его ждали такие подарки судьбы – хоть назад в поход беги. Позиционная война – столь же кровавая и жестокая, как и любая другая, если не хуже: именно она планирует все будущие жертвы и защищает своих. Холопский бунт, вспыхнувший в Ратном в отсутствие сотни, стоил жизни многим односельчанам, и Корней, вместо торжественной встречи, приготовил внуку «подарочек» – расправу над отроками из Младшей стражи, чьи родители по глупости пошли за бунтовщиками.
Каждая женщина мечтает о счастье, но его надо не только заполучить, не только сохранить и защитить, но постоянно растить и вести вперёд, ибо любая остановка на выбранном пути – начало умирания. Но так уж устроен Женский Мир, что все тропки в нем – нехоженые. Никакой волшебный клубочек дорогу к счастью не укажет, по учебникам и картам её не проложишь. Хорошо, старшие могут хотя бы научить, как отличать твердую почву от опасной топи, лишь бы найти того, кто согласится учить. У Арины и Анны такая учительница нашлась – сама Великая Волхва.
Общеизвестно, что управленец должен управлять. А что делать, если он сам оказался в положении управляемого? Что делать, если перед ним – управленцы более высокой квалификации, если они обладают реальной властью, а главное, информацией, которой не спешат делиться? Ответ, как это ни банально, все тот же – продолжать управлять. Тем более что события вынесли Мишку на новый, более высокий уровень, где и риски, и ставки гораздо больше, чем раньше, и где не сразу поймешь, в выигрыше ты или в полном провале.
В густых лесах, где-то между двумя российскими столицами, притаился провинциальный Озёрск — небольшой, уютный, таинственный… А рядом с городом, на берегу Тёмного озера, в старинной усадьбе спрятаны несметные сокровища графов Озёрских, не дающие покоя ни местным жителям, ни чекистам, ни немецким захватчикам. Все охотились за старым кладом, но только обитатели Тайного Города знали, что главное в нем отнюдь не золото, а нечто более важное и значимое. То, что можно искать веками. То, ради чего можно пойти на преступление…
Чего Михаил Ратников никак не мог предвидеть, так это того, что перепуганный мальчонка-христианин из-за болота подложит ему такую свинью. Ну, или наоборот, окажется подарком судьбы – это уж как посмотреть. Впрочем, поначалу никому в крепости и в голову не могло прийти, что за «неведому зверушку» привезли разведчики из лесу. Промокший, голодный мелкий сирота – что в нём такого? И вообще, эка невидаль – бежавшие из языческих земель христиане, пусть и мастеровые из дальней слободы. Деда задрал кабан, его не расспросишь, мальчишка ещё и до подмастерья не дорос, да и знать ничего не знает – откуда? Ни опасности, ни пользы пока что.
Все, что имеет начало, имеет и конец. История, начатая шестьсот лет назад, наконец, получит свое завершение. Вот только судьбе всегда угодно вмешиваться в любые, даже самые тщательно выверенные планы и плести узор событий исключительно по своей прихоти. Дитрих и Меридия, наконец, воссоединились и теперь наслаждаются жизнью. Но длится их счастье недолго. Потому что Дитриху приходится узнать о себе правду, узнать, кем он был в прошлой жизни, и какой ценой получил эту. Узнать о своем предназначении, о том, для чего он был возрожден и какой долгий путь ему еще предстоит пройти.
«— Анри, что ты делаешь? — спросил Ройтман. — Любуюсь закатом, Евгений Львович. — Где? — На сопках. — Я велел тебе домой идти. Четыре часа назад, между прочим. — Я не думал, что вы так быстро приедете, Евгений Львович, извините. Сейчас иду. — Ты знаешь, что в деревне творится? — Нет. А что-то творится? — Не то слово! У них девица какая-то пропала. Собираются искать всем миром. Грешат на тебя. — Евгений Львович, я не ем девушек. Я их не ел даже одиннадцать лет назад. — Не сомневаюсь.
Их называют гладиаторами. Они — рабы, посланные правительством на другую планету, чтобы умереть. Каждый день им приходится сражаться на одном и том же безжизненном поле. Они не видят этому конца. Келвин Горрети, американец итальянского происхождения, один из двадцати, обнаруживает аномалию в физиологии своего тела. Его подруга, турчанка Бильге Башаран, ведёт себя причудливо и постоянно утверждает, что может переиграть сражение, как в видеоигре. Ирландец Дуанте О'Брайан имеет очень полезный дар — благодаря нему, у них появляется шанс. Смогут ли они вернуться обратно на Землю? В чём заключается цель всего мероприятия? При каких обстоятельствах может умереть бессмертное существо? И стоит ли бояться смерти? Вероятно, «Хроники бессмертных гладиаторов» дадут ответ на мои вопросы.
Здесь безумие плотно переплелось с Силой, и одно стало неотделимо от другого. Здесь СуперГерои так похожи на СуперЗлодеев, что по причиняемым разрушениям и не отличить. Это мир полный Сверхсил, Измененных, мутантов и щедро приправленный как магическими так и техно артефактами. А так же спецслужбами, мечтающими все это «богатство» контролировать. Мир, похожий на наш до 1971 года, в котором что-то пошло не так. Мир, которому не хватает знака «Осторожно, Суперы». Если, конечно, найдется смельчак, который рискнет его поставить… Примечания автора:.
Недалекое будущее. Дельцы и чиновники от медицины все больше забирают власть у политиков и военных, ситуацию усугубляет экономический кризис, вместо нефти страна вынуждена искать другие способы наполнения бюджета, невозможные еще несколькими годами ранее. Ивана Тихомирова останавливают для проверки реакции Трокмана-Гейтса на введенную всем гражданам универсальную противовирусную вакцину, но рутинная проверка оборачивается для парня большими проблемами. Оказывается, быть "избранным" в России - это невесело и непросто.
Что случится, если высокоразвитые пришельцы посетят молодую цивилизацию? Жители Шенивашады знают ответ. Пришельцы поработят людей и станут известны как Владельцы. Однажды их свергнут. Но мир не получит покоя. Власть приберут к рукам тзай-тарры, ученики Владельцев. И время вновь замрёт на Шенивашаде. Но скоро всё изменится. Ведь уже открыл глаза после векового сна Эрклион Освободитель, легендарный победитель Владельцев. И очень удивился, обнаружив себя не в спальне дворца, а в тёмном подземелье.открыть Знакомьтесь, Шенивашада — одна и жемчужин нашей Мультивселенной.
Хотим мы того или не хотим, но такая беспощадная и зачастую грязная вещь, как политика, в той или иной степени касается каждого из нас. Политики же или, выражаясь иначе, управленцы высшего звена местного, регионального или общегосударственного уровня – такие же живые люди, как и все остальные, и ничто человеческое им не чуждо. Вот с этими-то людьми и предстоит столкнуться Мишке Лисовину в статусе уже не просто отрока, а сотника.
Законы управления и в женском мире действуют так же, как и везде. И если женщина – управленец слабый, неумелый, неопытный, не располагает достаточным материальным или интеллектуальным ресурсом, то она чаще прибегает к силе и принуждению, чем управленец, обладающий большими возможностями. Только вот сила и принуждение в женском мире зачастую выглядят совершенно иначе, чем в мире мужском, а советы и поучения управленцев-мужчин женщина воспринимает очень и очень по-своему. Она почти всегда найдет что возразить, но зачастую делает это только мысленно.
Михайла Лисовин не мог предугадать, какой подарок сделал ему дядюшка, когда прислал в строящуюся Михайловскую крепость артель плотников. Мастера-то они оказались на все руки, а старшина артельный, Кондратий Сучок – вообще талантище. Но кабы только по плотницкому делу… А уж норов у артельного старшины! Дурацкая шутка в один момент ввергла его самого и его людей в долговое рабство. Как смириться с этим, если с детства не боялся ни бога, ни чёрта, привык идти поперек судьбы и смирение считал уделом слабых? На судное поле выйти с топором против меча? Запросто! Охмурить богатыршу, которая не каждому витязю по плечу? Ну да, чего мелочиться? И плевать, что сам лысый коротышка! Завести друга, которого опытные воины с дрожью поминают? Да тьфу на них! Вот только жизнь не любит тех, кто на неё плюёт, не обращая внимания на её предупреждения. И тогда начинаешь опасаться тех, кого всегда считал своей семьёй, и тех, кого и за людей-то никогда не считал.