В осколках тумана - [46]

— У тебя нет друзей среди сверстников, Марри? У вас большая разница в возрасте, — сказала она, когда я жадно глотал воду из-под крана на кухне. — Поверь мне, это закончится слезами. Так всегда бывает.

И тогда я решил бывать у них пореже. Пусть ее дочь играет с друзьями своего возраста.

Одного из них, Пита Дюваля, чемпиона и пронырливого ублюдка, так и хотелось отдубасить. Как-то раз я увидел в деревне Джулию, она сидела на скамейке и явно кого-то ждала. Заметив меня с собакой, она удивленно улыбнулась и украдкой вытерла глаза. Вообще-то собаку я обычно выгуливал совсем в другом месте, но, прослышав, что Пит пригласил Джулию прокатиться в город, изменил маршрут.

— Джулия! — воскликнул я, разыграв изумление. — Что ты здесь…

— Он меня кинул, так что просто не спрашивай. — Она едва слышно всхлипнула.

Собственно, это я и сам понял. По деревне я слонялся уже больше часа, высматривая смазливую рожу Дюваля. Жил он в большом новом доме.

— Да он такой придурок. Можно я присяду?

Слишком она была юной для одиночества.

— Нельзя.

Разумеется, я сел рядом.

— Так ты что, любишь его?

Пес с комфортом устроился в ногах Джулии. Она вздохнула:

— Уже нет. Ну, если только у него есть хорошее объяснение. А так он типа умер.

Мы рассмеялись. Внезапно из глаз ее брызнули слезы, стремительные, горячие. Пара минут, и вся моя футболка промокла.

Домой я возвращался, кляня родителей за то, что не могли немного подождать с моим зачатием. Джулия шла рядом. А потом произошло нечто поразительное. На развилке, где от шоссе отходила грунтовая дорога, ведущая к ферме Нортмир, Джулия Маршалл остановилась, приподнялась на цыпочки и прошептала мне в ухо:

— Я встречалась с ним только для того, чтобы заставить тебя ревновать.

И не оглядываясь унеслась прочь. Я смотрел, как мелькают тоненькие ножки, и боялся, что они сломаются, такие хрупкие они были.

— А я никого не ревновал! — крикнул я.

Джулия обернулась, послала мне воздушный поцелуй и исчезла.

Всю дорогу домой я размышлял, как это Джулии Маршалл удалось превратить меня в свою игрушку.

Укладывать Флору — целая история, к тому моменту, когда она засыпает, все вокруг вверх дном. Это с Джулией она ведет себя паинькой, а со мной устраивает бешеные игрища. Но сегодня я отказываюсь играть и прошу повторить, что сказала ей бабушка.

Ничего, — показывает она. — Бабушка не разговаривает.

Я вздыхаю.

Да, я знаю. Бабушка молчит. Но за ужином ты сказала, что бабушка попросила прощения. За что? Разве она сделала что-то плохое?

Флора сооружает из одеяла туннель, проползает по нему и выглядывает с другой стороны. Оглушительно хохоча, она пускается в обратный путь. Я сграбастываю ее вместе с одеялом и нещадно щекочу, пока она не начинает махать рукой, прося пощады. Я останавливаюсь.

Мы смотрим друг на друга, и я вижу маленькую Джулию. Как было бы здорово вернуться в детство. Я бы рассказал Джулии, что ждет нас впереди, заставил бы пообещать, что она никогда меня не бросит. Я бы все исправил.

— Пора выключать свет. — За моей спиной стоит взрослая Джулия. — Ну-ка быстро спать, маленькая бандитка!

Она жестикулирует, обращаясь к Флоре, укладывает ее, подтыкает одеяло.

Спокойной ночи, — показываю я и оставляю дверь в комнату приоткрытой.

— Марри, тебе тоже пора спать, — суховато говорит Джулия на лестничной площадке. — Завтра ты обязан быть в хорошей форме. Делай что хочешь, но Дэвид не должен снова ночевать в тюрьме. — Стабильное будущее, о котором она так страстно мечтает, ускользает. — Мне нужно, чтобы он оттуда вышел.

Я киваю, мимолетно глянув в позолоченное зеркало.

— Спокойной ночи, Джулия.

Заворачиваю в свою спальню, переполненный ревностью.

— Итак, — спрашивает Шейла, — ты снова счастливый семьянин?

Я только сообщил, что перебрался в Нортмир, чтобы помочь Джулии, но стоило мне заговорить о болезни Мэри, как взгляд у Шейлы становится отсутствующий. Ей нет дела до моих проблем. Ее интересуют лишь клиенты, иски, совещания и отчеты.

— Да уж, счастья выше головы. Мы только и делаем, что грыземся.

— Может, тогда поиграешь в детектива и наведаешься в полицию? Надо узнать, кто главные свидетели в деле Карлайла. Отличное дело, правда, Марри? Богатый клиент и прекрасный шанс показать, на что ты способен.

Я молчу, и лицо Шейлы обиженно вытягивается.

— Вообще-то я рассчитываю на твою благодарность. — Она садится на угол моего стола, ручка, подарок Джулии, летит на пол. — Если ты справишься с этим делом, я похлопочу перед Джерри за тебя.

Я откидываюсь на спинку стула. Его скрип под стать скрипу, с которым ворочаются мои мозги.

— Похлопочешь за меня? Шейла, я очень-очень благодарен за то, что спасаешь мою шкуру, но ты не понимаешь. Этот случай…

— Я всегда знала, что вы не из тех, кто легко сдается, месье Фрэнч. Как ты думаешь, почему я выбрала тебя много лет назад, когда ты пришел, весь такой энергичный, с розовыми щечками?

Я — энергичный? И с розовыми щечками? Что за нелепая фантазия. Ничего не помню. Впрочем, благодаря виски я с каждым годом помню все меньше. Алкоголь отлично отстирывает память.

— Шейла, ты знаешь, кто такой Дэвид Карлайл?

— Да. Конечно, знаю, — говорит она, слезает со стола, поправляя юбку и каблуком задевает ручку. Та катится под стол.