В окружении Гитлера - [65]

К сожалению, такого рода материалов, касающихся Бормана, не было. Прокуратура располагала лишь схематическим рисунком его челюстей, сделанным сразу же после войны в американском лагере для военнопленных зубным врачом Гитлера и Бормана проф. Гуго Иоганнесом Блашке. Рисунок был сделан по памяти. Описание зубов Бормана совпадало с состоянием зубов второго скелета, правда, за одним лишь исключением: на нижней челюсти был заметен след моста, а Блашке на своем рисунке поместил этот мост на верхней челюсти.

Поскольку Блашке умер в 1957 году, обратились к бывшему зубному технику Фрицу Эхтману, который изготовлял для Бормана мост, посаженный на двух коронках. Заключение Эхтмана было таково; это точно его работа. Все, кстати, совпадает с рисунком проф. Блашке, а в том, что мост на нижней челюсти он на своем наброске поместил на верхнюю, нет ничего удивительного. Когда такие схемы делают по памяти, ошибки подобного рода случаются часто. «Убежден, — сказал Эхтман, — что это — челюсть Бормана».

Доводы в пользу того, что найден скелет Бормана, основывались также и на других фактах. В обоих черепах были обнаружены осколки стеклянных капсулок из-под цианистого калия, с помощью которого Борман и Штумпфеггер покончили с собой. На костях черепа, приписывавшегося Борману, около правой глазной впадины была обнаружена явная деформация. Это след от травмы, которую он получил, попав в серьезную автомобильную катастрофу.

Оба скелета были обнаружены в каких-нибудь 20 метрах от места, где в 1965 году велись поиски трупа Бормана. Тогда ориентиром для определения места предполагаемого захоронения Бормана служили три дерева. Таких деревьев здесь оказалось больше, но не все из них пережили войну. Как бы там ни было, но и на сей раз оба скелета обнаружили в земле тоже неподалеку от трех деревьев, хотя и в противоположной стороне от того места, где искали в прошлый раз.

Из массы фактов и показаний свидетелей о бегстве Бормана, известных по обильной литературе, посвященной данной теме, сведений, многие из которых приводятся в книге советского журналиста Льва Безыменского, заслуживает особого внимания рассказ почтового служащего Альберта Крумнова, работавшего тогда в почтовом отделении № 40 на вокзале Лертер Банхоф. Он утверждает, что 8 мая 1945 г. советские солдаты приказали ему похоронить тела двух человек, лежавшие на железнодорожном мосту на Ивалиденштрассе. Крумнов и трое других немцев положили трупы на носилки, которые взяли из бомбоубежища, перенесли их с моста на территорию выставок и тут захоронили. Поскольку при обыске у одного покойного нашли военную книжку на имя врача СС Штумпфеггера, спустя несколько месяцев начальник Крумнова сообщил жене Штумпфеггера следующее: «Ваш муж похоронен 8 мая в парке, где проходили германские выставки».

Судя по всему, это была первая идентификация трупа Штумпфеггера. Опознание второго трупа тогда не производили. Никаких документов при нем не обнаружили. В те же дни, но уже в ином месте нашли кожаное пальто, а в его кармане принадлежавшую наверняка Борману записную книжку, последняя запись в которой была сделана 1 мая 1945 г. и состояла из двух слов: «Попытка выбраться» (из окружения. — Лег.). Следует добавить, что на погребенных Крумновым трупах были только военные гимнастерки; пальто, брюки и ботинки отсутствовали.

Обнаружение скелета и констатация, что Борман действительно мертв, совпали по времени с начатой при довольно-таки странных обстоятельствах публикацией сенсационных материалов о Бормане в английской газете «Дейли экспресс». Их автор Ладислас Фараго, венгр по происхождению, человек, связанный с американской разведкой, предал гласности много документов якобы из архивов аргентинской разведки. Он описал бегство Бормана, прихватившего с собой казну СС, из Европы в Латинскую Америку, рассказал о закулисных связях бывших гитлеровцев с деятелями диктаторского правительства Перона в Аргентине, а также склоняющихся к фашизму режимов в других странах Латинской Америки, утверждая, будто Борман жив, что его охраняют и опекают, что он фюрер гитлеровской эмиграции.

Самые крупные газеты и журналы во всем мире перепечатали сенсации Фараго. Тираж «Дейли экспресс», начавшей их публикацию, тотчас же подскочил на 10 процентов. Фараго получил 700 тыс. марок — первая выплата в счет гонорара.

Случаю было угодно, что как раз в тот день, когда в Западном Берлине откопали оба скелета, Фараго появился в редакции «Штерна», предложив свои документы за 80 тыс. марок. Предложение не было принято. Круг замкнулся.[38]

Вернемся, однако, к Гелену.

Никто из людей здравомыслящих не принял всерьез старческих бредней Гелена. Только крайне правая неофашистская газета «Дойче национальцайтунг» и шпрингеровская «Вельт» попытались превратить их в сенсации. Разумеется, они преследовали собственные цели, ибо мемуары Гелена, содержащие такого рода сногсшибательные сведения, появившись именно сейчас, в определенной политической ситуации, должны были стать своего рода бомбой замедленного действия, подложенной под политику разрядки и международного сотрудничества. А оказались они заурядной провокацией.