В огне аргентинского танго - [10]

– А он приглашает приезжать, кого-то в гости зовет? – удивилась Лиза.

– Нет, – после небольшой паузы честно ответил Кирилл и посуровел лицом.

И в машине повисла тягучая тишина. Надолго.

Каждый из троих погрузился в тяжелые мысли, размышления и воспоминания. Маня уставилась в боковое окно, Кирилл, явно расстроенный, вел машину, а Лиза снова откинула голову на подголовник.

Да уж, Глеб Протасов.

Кирилл был двоюродным братом Елизаветы, старше ее на десять лет, сыном родного брата папы – дяди Андрея. Так сложилось, что отношения между родственниками в их семье были очень близкими, и Кирилла Лиза всю жизнь воспринимала как родного любимого брата, а он относился к ней как к самой родной маленькой сестренке, старался опекать, оберегать, особенно после той беды, что случилась. Но это давняя история.

В общем, студенческие друзья Кирилла и его друзья детства стали одной большой дружной компанией, объединенной одинаковыми интересами и пристрастиями, – байдарки, скалолазание, походы с палатками по всей стране, туда же баня и песни под гитару, развеселые капустники и розыгрыши.

Путем естественной «селекции» остались и закрепились в единый дружеский коллектив пятеро самых близких единомышленников и друзей и двое «свободных радикалов» – то примыкающих к их компании, то отпадающих на время, а по мере течения жизни компания укомплектовалась и дополнилась женами. С годами, когда все мужики заматерели, а некоторые из них стали и побогаче, то к увлечениям добавились горные лыжи, яхтенный спорт, путешествия.

Одним из самых близких друзей Кирилла был Глеб Протасов, учившийся с ним на одном курсе в институте. Лиза познакомилась с Глебом, когда ей было лет девять, на первой даче дяди Андрея, где они встречали Новый год и куда неожиданно нагрянул Кирилл со своими друзьями. Дачка была небольшая, но места хватило всем, и праздник удался – развеселый, с петардами и салютом, с хороводом вокруг елки во дворе, с разными играми и песнями. Лиза оказалась единственным ребенком в этом коллективе, и поэтому с ней случилась большая человеческая справедливость (куча подарков – просто гора! – и преувеличенное внимание взрослых) и большая несправедливость (ее отправили спать в разгар веселья).

Вот тогда она и познакомилась по-настоящему с Глебом Протасовым. Лиза капризничала и отказывалась идти спать, папа с тетей Валей, женой дяди Андрея, уговаривали ее и так и эдак, и тут неожиданно вмешался один из друзей Кирилла.

– А если я тебе сыграю на гитаре и спою песенку, ты спать пойдешь? – весело предложил он.

– Мне? – уточнила Лиза.

– Да, только тебе, – пообещал парень.

– Ну, хорошо, – подумав, согласилась девочка, но выставила некие условия. – Я лягу в кровать, а ты придешь и споешь мне свою песенку.

– Договорились, – кивнул он.

Глеб Протасов слово свое сдержал, спел ей красивую песенку про «Ты у меня одна» и про «… Только свети, свети…». Вот именно под эти слова она окончательно и заснула.

И они с ним стали как бы друзьями. Ну, условно, как игра, разумеется. Виделись они, понятное дело, очень редко, хорошо если раз-два в год, да и где им было пересекаться, парню-студенту и девочке на десять лет его младше – и негде, и незачем. И все же иногда встречались – на даче у дяди Андрея, на днях рождения брата.

Надо объяснить, что Лиза пошла в бабушку и всегда была маленькой, эдакой Дюймовочкой, и очень симпатичной, с кучеряшечками вокруг лица, выбивающимися из любой туго заплетенной косы или хвоста, точь-в-точь, как у бабушки, хотя волосы у Лизы были темнее. И глаза у нее не карие, а как у деда и отца – светло-зеленые. И, кстати, когда она стала старше, то подросла и хо-ро-шая такая грудь, не в пример бабушкиной скромненькой.

В детстве Лиза была намного мельче всех своих сверстников, всегда маленькая симпатичная фарфоровая статуэточка. И все мужчины семьи и друзья Кирилла относились к ней как к чему-то хрупкому, требующему особой осторожности, внимания и заботы. А она, между прочим, с восьми лет занималась бальными и спортивными танцами и впахивала у станка каждый день до кровавых мозолей, и отличалась повышенной выносливостью и упертостью, и уже завоевала несколько первых мест и призов в соревнованиях разного уровня, правда, с несколькими партнерами, но не это главное. Важно, что в этом прелестном хрупком тельце обитали еще те характер и воля.

И, как оказалось, только Глеб Протасов и рассмотрел в ней эту силу воли еще тогда, когда пел ей песенку на сон грядущий. И от этого понимания ее настоящести, скрытой от всех сути что ли, они только еще больше сдружились, разумеется в том истинном понимании «сдружились», какое единственно возможно между парнем и девочкой, сестричкой друга, с разницей в десять лет, которые видятся и встречаются раз-два в год, а то и реже. Скорее, это была такая нарочитая игра в друзей.

После окончания института Глеб уезжал на два года из страны, а когда вернулся, его направили работать куда-то в Подмосковье, ну а после и вовсе заслали во Владивосток, и они не виделись лет семь, наверное, если не больше.

Он, понятное дело, за эти годы часто приезжал в Москву, правда, они с Лизой ни разу не встретились и не пересеклись, просто так сложились обстоятельства. Да никто особо и не рвался встретиться. Кирилл, бывало, рассказывал о делах и жизни Глеба, но Лизу это как-то особо не трогало и не очень-то интересовало. Так, на уровне рассказа о жизни общих знакомых, к которым хорошо и с теплотой относишься, – ну, работал он в Латинской Америке, здорово! Ну, на известном заводе на большой должности – замечательно, а во Владивостоке так совсем каким-то начальником стал на огромном заводе – вообще молодец, в такие-то годы и уже начальник! Женился – еще раз молодец, поздравляем! Не забудь привет передать. Дочь родилась – ура! Поздравь и от меня!