В одну реку - [22]

Люциус неловко улыбнулся и развел руками:

- Вот так и живем…

Драко отводил глаза, явно сдерживаясь, чтобы не начать расспрашивать дальше, и Люциус с радостью видел, как благоразумие побеждает: сын выпрямился, машинально расправил мантию и произнес:

- Мне нужно подумать.

- Безусловно, - кивнул Люциус, - как только извинишься перед целителем Блейзом.

- Да, отец.

Люциус встал и покинул комнату сына в совершенно расстроенных чувствах. Интересно, до чего Драко может додуматься? Люциус не хотел признаваться себе, но характер наследника расстраивал его: слишком самолюбивый, излишне капризный и несдержанный, он легко поддавался на провокации и не умел держать себя в руках. А уж наследственное желание быть предметом всеобщего восхищения, и вовсе огорчало Люциуса, помнящего, на чем именно он всегда попадался. Драко был не меньшим павлином, чем он сам, но не желал признавать за собой малейших недостатков и стремился быть первым во всем, особенно в том, что ему никак не удавалось. Люциус надеялся, что со временем наследник поумнеет и начнет видеть свои ошибки, а там и не совершать их.

Люциус рассказал Нарциссе о разговоре и попросил не вмешиваться. Драко, очевидно, сделал выводы и стал вести себя чуть менее агрессивно. Он перестал кидать презрительные взгляды на целителя, заговорил с Нарциссой, зато принялся откровенно избегать отца. Люциус смирился: если раньше он был для Драко примером для подражания, то что его ребенок должен был чувствовать теперь, когда слой позолоты с его портрета стерся и обнажилось трухлявое дерево реальности? Люциус понимал, что снова пришло время отвечать за свой выбор, и был готов, как бы больно ему не было. К счастью, Драко, кажется, щадил его, и общался вполне вежливо, но Люциусу все время чудилось презрение и любопытство в серых глазах.

Они вернулись в Малфой-Менор накануне отъезда в Хогвардс. К школе все было приготовлено заранее, и, выпив чаю, все разошлись по своим комнатам. На утро Драко попросил Люциуса не провожать его на поезд, и, пряча глаза, пообещал писать. Люциус не смог выжать из себя ничего, кроме короткого: «Удачи!», и, развернувшись, быстро вышел из комнаты, не отвечая на сочувственный взгляд Нарциссы.

Аппарировав на платформу 9.3/4, Люциус издалека наблюдал, как Драко поцеловал руку матери, кивал одноклассникам, и вдруг застыл, глядя в сторону. Люциус перевел взгляд и увидел все еще живого Избранного в сопровождении большой лохматой псины и нескольких авроров. Они недавно мельком встречались в министерстве, и Люциус тогда почувствовал себя не слишком уютно под горящим ненавистью взглядом мальчишки. А что, если он решит отомстить, испортив жизнь Драко? Рука, тронувшая его плечо, заставила Люциуса вздрогнуть и схватиться за палочку.

- Все будет хорошо. - Незаметно подошедшая Нарцисса улыбалась чуть грустно. - Там Снейп, он присмотрит за Драко. Идем.

Бросив еще взгляд на очнувшегося сына, Люциус взял жену под руку, и они аппарировали.

Дни, то тянулись медленно, то летели незаметно: Люциус снова занимался делами и выполнял поручения Лорда. Кажется, тот серьезно вознамерился сделать из Малфоя карманного политика, и требовал поддерживать нужные знакомства, мелькать в министерстве, дружить с Фаджем и организовывать приемы. Люциус послушно выполнял задания, надеясь, что от него не потребуют стать новым министром: политику он всей душой ненавидел, и войти в учебники, как министр - марионетка, не желал. Единственное, что порадовало Люциуса, это изгнание Дамблдора, но при всей своей нелюбви к директору, Малфой только посмеивался, читая в «Пророке» победные реляции сменившей его мисс Амбридж: старик не так прост, как хотелось бы иным думать, и Люциус давал мадам и. о. директора не больше полугода, и то в лучшем случае. Драко писал восторженные письма, и Люциус стал уже опасаться, что его сын окончательно поглупел вдали от дома, и некому объяснить ему, как глупо и опасно настраивать против себя большинство, ради временных выгод и иллюзорной власти. Интересно, о чем думает Снейп, позволяя ребенку подобные глупости? Или он и вовсе о нем не думает? Люциус был уже готов явиться к Снейпу с разговором, но тут случилось то, что заставило надолго забыть и собственные проблемы и даже проблемы Драко.

Лорд вызвал Люциуса к себе посреди ночи и встретил радостной улыбкой:

- Люциус, мальчик мой, у меня большая радость!

За спиной Волдеморта стояли соратники в масках и знакомых плащах. Похоже, боевые отряды возвращались из прошлого, и Люциус не знал, что сейчас будет: молчаливые фигуры с одинаковым послушанием исполнят любую волю Повелителя.

- Что за радость, мой Лорд?

- Вот, посмотри сам.

Лорд обернулся к двери и позвал:

- Входите, друзья мои!

Люциус поначалу не понял, кто появился в дверях, а, разглядев, покачнулся, с трудом устояв на ногах: в гостиную вошла кучка оборванных и грязных людей, в которых Люциус с трудом узнавал знакомые прежде лица. Долохов, мальчишка Мальсибер, оба Керроу, братья Лейстрейнжи, Руквуд… все десятеро, едва держащиеся на ногах, в тюремных робах, они сгрудились за спиной Лорда, молча поддерживая друг друга.