В объятиях врага - [6]

– Никогда. Это мой дом. Мое убежище.

Убежище? Но от чего ей нужно убегать и прятаться? Кажется, в ее непреклонности мелькнула нотка ранимости. Да… Может, она и привлекла его. Но Занна не ответила на его вопросительный взгляд и пошла по тропинке.

– К тому же он часть культурного наследия, – бросила она через плечо. – Только тупые чинуши из совета этого не признают. Они бы лучше посмотрели, как дом сносят, а на его месте построят какой-нибудь отвратительный небоскреб.

Не небоскреб, а прекрасное невысокое здание, повторяющее своей формой изгиб реки.

Академия Брабантов. Школа музыки и концертный зал, финансируемые доверительным фондом. Там соберутся блестящие музыканты, которые станут воспитывать юные таланты. Это будет безмятежное пространство, где мечты воплощаются в жизнь. Оплот чудесной музыки. И надежды на будущее.

Ник последовал за ней по тропинке. На его взгляд, культурное наследие часто переоценивали. Это все выпендреж, за которым скрывалась горькая правда: прошлое иногда лучше уничтожить, заменив его чем-то новым и прекрасным. И это как раз такой случай.

Дойдя до ступеней, ведущих к главному входу в дом, Ник последний раз оглядел его и заметил трещины в вагонке и выцветшие вывески, облупленную краску и ржавчину на ковке. В тело некогда величественного здания въелись бедность и заброшенность, разворошившие старые раны в душе Ника.

Всплыло еще одно воспоминание об отце.

«На кой черт нам здоровенный старый дом, который отберет кучу денег и времени? У нас и здесь есть все, что нужно, разве нет?»

Их крохотный коттедж действительно вмещал все необходимое. Это был их дом.

Потрясение от переезда в парижские трущобы и вовсе сокрушило Ника. Запах грязи, болезней и… смерти.

Отвращение к бедности и заброшенности было беспредельным. Воспоминания о нищете были такими сильными, что сглаживали счастливые моменты его жизни. Поэтому неудивительно, что сейчас они наконец выглянули из-за облаков. Может, спустя время Ник им и обрадовался бы, но сейчас они ему только мешали. Они касались вещей, которые – он был уверен – уже давно мертвы и зарыты в землю. Они могли возродить его мечту, почти разрушившуюся со смертью матери: что однажды он снова это почувствует – безопасность родного дома. Семьи.

Занна с удивлением обнаружила, что задержала дыхание, когда поворачивала медную ручку и толкала мощную входную дверь, сделанную из дерева каури.

Самое важное – первые впечатления. Поразит ли его изящный изгиб широкой лестницы, красиво повернутая балюстрада и резная стойка перил? Заметит он, что цветочный узор на стойках повторяется на выключателях света и медных пластинках вокруг дверных ручек?

Наверное, его смутило нагромождение эксцентричных коллекций тетушки Мэгги, где старинные струнные инструменты, висевшие на стенных деревянных панелях, смешивались со множеством необычных шляп, зонтов и тростей, занимавших не одну стойку на полированном деревянном полу.

Ник, конечно, выглядел несколько озадаченным, когда шагнул в коридор, но, может, виной тому стало какое-то черное пятно, кинувшееся к ним из тьмы чулана под лестницей.

Три угольно-черных кота с горящими желтыми глазами. Они стояли так близко друг к другу, что казались одним мифическим существом. Занна почувствовала, что Ник явно расслабился, когда пятно приблизилась достаточно, чтобы можно было опознать его составляющие.

– Встречайте Эм энд Эмс!

– Что-что?

Занна подхватила одного из котов с шелковистой шерсткой.

– Это Мармайт. А это Мерлин и Мистик. Мы их называем Эм энд Эмс.

– Вот как…

Ник посмотрел себе под ноги. Мерлин, обычно остерегавшийся незнакомцев, встал на задние лапки, пытаясь дотянуться до его руки.

Ник разжал пальцы, и кот, казалось, вытянулся еще больше, пытаясь подставить под его ладонь свою голову.

«Пальцы художника, – отметила Занна. – Удлиненной формы, сужаются к круглым кончикам». Будь здесь тетя Мэгги, она бы сказала, что этот мужчина, по-видимому, обладает богатым воображением, он импульсивен и незауряден. Что он предпочел бы работу в удовольствие, пусть даже за нее очень мало платят.

Ник сказал, что когда-то работал архитектором. Чем же он занимается сейчас? Консультирует организации вроде общества охраны исторических зданий? Очень похоже на правду.

Эти пальцы художника были сейчас сложены в чашу по форме тела кота, двигаясь от головы до кончика длинного хвоста. Мерлин урчал от удовольствия, а Занна зарылась в шерсть Мармайта, чтобы самой не заурчать. Она чувствовала эту ласку на своем теле.

Мистик начал громко мяукать.

– Они проголодались, – сказала Занна. – Если не покормить, они замучают нас. Не будете против, если мы пойдем на кухню?

– Нисколько.

Она повела его по коридору, почти черному из-за приглушенного света и темных деревянных панелей на стенах. Совсем потрепанные панели заслоняла большая картина. На ней был ряд подсолнухов, таких ярких, что они освещали коридор солнечным светом.

Занна знала, что Ник остановится, когда увидит картину. Занна тоже остановилась. Что-то внутри ее замерло. Она не могла дышать.

Не важно, что он думает. Не важно, что думают все остальные…

Раздался непроизвольный возглас удивления. Уважения. Даже… восхищения?