В объятиях любимого - [31]

В ночном клубе Флэш моментально оказался в центре внимания. Мисти, не желая, чтобы ее узнали, выразительно посмотрела на него. Он понимающе кивнул и занял столик в углу.

Когда Мисти взглянула на часы, то не поверила, что уже перевалило за полночь. Внезапно по ее телу прошла дрожь. Она повернула голову и встретила знакомый взгляд. Черные глаза Леона буквально буравили ее, и от этого пронзительного взгляда по ее телу поползи мурашки, а сердце забилось быстрее. Понимая, что она должна с ним объясниться, она встала. Конечно, ни время, ни место никак нельзя назвать удачными, но лучше покончить с неприятным разговором о неожиданной и, скорее всего, нежелательной для него новости о ее беременности раз и навсегда.

Мисти подошла к столику Леона, с облегчением отметив, что Леон пришел один. Но она успела только открыть рот, как он встал и, крепко взяв ее за руку, потащил за собой к выходу.

– Что ты делаешь? – прошипела Мисти, безропотно следуя за ним, потому что боялась быть замеченной.

Леон не удостоил ее ответом, хотя, возможно, просто не услышал ее – музыка была очень громкой.

Они вышли в фойе. Он, не останавливаясь и не отпуская руки Мисти, тащил ее к выходу. Но тут она уперлась.

– Я не могу уйти просто так! Флэш будет волноваться.

Леон резко затормозил.

– Уже ночь, а ты танцуешь и пьешь в компании какого-то мужчины, находясь в положении? – стиснув челюсти, спросил он. – Мы возвращаемся домой.

– Нет, ты возвращаешься один, – сверкая глазами, заявила Мисти, безуспешно пытаясь вырваться из его рук. – К тому же единственным напитком, который я пила, был ананасовый сок.

Глаза Леона превратились в узкие щелочки.

– Либо ты уходишь по своей воле, либо нет. А Флэшу сообщат, что ты ушла со мной, идет?

– Я пришла с ним и уйду с ним.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. – Он подозвал к себе одного из охранников и что-то негромко ему сказал, сопроводив свои слова несколькими банкнотами.

Охранник кивнул и исчез.

– Ты не можешь заставить меня уйти, если я не хочу, – упорствовала Мисти.

– Поспорим? – Голос Леона звучал обманчиво мягко. – После того как ты сообщила мне, что я скоро стану отцом, и исчезла с другим мужчиной, тебе не кажется, что нам нужно поговорить?

После этих слов она перестала сопротивляться и безропотно позволила Леону усадить себя в машину.

– Я понимаю, что ты можешь чувствовать, узнав эту новость, но я предупреждаю тебя сразу: от ребенка я не избавлюсь, и в этот раз купить меня тебе не удастся, даже если ты предложишь мне все деньги мира, – сразу взяла Мисти быка за рога. – Когда я об этом узнала, я поняла: в моей жизни случилось чудо. Конечно, не обязательно все должны воспринимать это событие так, как я, но я и не настаиваю.

Она замолчала и вопросительно посмотрела на Леона. Его взгляд был устремлен на дорогу. Казалось, он сильно нервничает, – она поняла это, увидев его пальцы, крепко сжимающие руль, и стиснутые челюсти.

– Сегодня, после того как ты ушла, ко мне приходил Оливер Сарджент.

Мисти удивилась столь резкой смене темы разговора, но в ней вспыхнул невольный интерес.

– И что ему было нужно?

– Он наконец признался, что, когда случилась авария, он был с Батистой. По его словам, когда он понял, что Батиста не справляется с управлением, он успел выскочить из машины и потерял сознание, а когда пришел в себя, Батиста уже умерла. Он запаниковал.

– И ты ему веришь?

– Зачем ему лгать, когда его карьера разрушена, брак разваливается, многие его друзья от него отвернулись, а репутация запятнана?

Мисти подумала и кивнула.

– Что ж, тогда можно сказать, что твоя сестра отомщена. Ты доволен? – с кривой улыбкой спросила она.

– Если бы. – Гримаса исказила лицо Леона. – Я не жалею, что Сарджент получил по заслугам, но я жалею, что из-за этого потерял тебя.

Ее словно накрыло теплой волной. Радость от этих слов поглотила и горькую обиду, и унижение, которое она испытывала с того самого момента, как узнала, что Леон ее просто использовал. Она ничего не сказала, не зная, что ответить на его признание. Она не хотела, чтобы Леон понял, как сильно она его любит и что она готова простить его, забыв о своей гордости.

В молчании они вошли в уже знакомую Мисти квартиру и проследовали в гостиную. Мисти села на диван и взглянула на Леона. Борясь с надеждой и страхом, она спросила:

– Ты в самом деле сожалеешь?

– Я хочу, чтобы мы поженились, – одновременно с ней сказал он.

Она вытаращилась на него.

– Пожалуйста, дай мне сначала договорить, – настойчиво продолжил Леон. – Я, так же как и ты, хочу, чтобы наш ребенок родился и чтобы он носил мое имя и был окружен любовью и заботой, какой окружил меня мой отец. Для всех, кто родом с Сицилии, слово «семья» священно.

– Ты хочешь жениться на мне только ради ребенка? – обретя дар речи, спросила Мисти, чувствуя, как ее захлестывает горечь, к которой примешивалось удивление: предложение о браке было последнее, что она ожидала от него услышать.

– А ты хочешь стать матерью-одиночкой, как твоя мать?

– Не смей проводить параллели! – сразу вскинулась Мисти. – Я не люблю, но и не виню свою мать за то, что она так поступила со своими детьми. Мой ребенок не будет ни в чем нуждаться, особенно в материнской любви.