В объятиях Кали - [2]

– А не разные крупные приспособления? Не на них, выходит, делают деньги?

– Да пропади они все пропадом! – в сердцах произнес Эл Бирнбаум. – Вы предлагаете, к примеру, какую-нибудь штуковину ценою шестьсот долларов, на ней видят царапину и отказываются брать. Товар бракуется. Вы прощаетесь с ним – выставляете как образец на витрину или продаете как утиль. А потом подводите итоги. Вы ведь не можете конкурировать с магазинами, где торгуют по так называемым сниженным ценам. Я видел как-то в одном из них сушильную печь, которая продавалась на пятьдесят семь центов дороже, чем я покупал оптом.

– О, боже, – изумилась девушка, прижав руки к груди.

– На пятьдесят семь центов, – повторил Эл Бирнбаум. – Наценка на вещь, стоимость которой сто пятьдесят долларов.

Девушка чуть не расплакалась при этих словах. Да, Эл Бирнбаум встретил сокровище, и вся беда была в том, что он не мог представить себе достойного ее мужчину. Именно это он ей и сказал.

– О, мистер Бирнбаум, вы так любезны.

– Дело не в этом. Вы необыкновенная девушка. Жаль, что я не молод.

– Мистер Бирнбаум, вы самый милый из всех мужчин, которых я знаю.

– Да что уж, – смущенно произнес Эл Бирнбаум. – Не говорите так.

Но ему было приятно.

Позже, уже на земле, когда у девушки возникли трудности с багажом, Эл Бирнбаум вызвался ей помочь. Эл Бирнбаум никогда не оставил бы приличную молодую девушку в затруднительном положении одну. Он не бросил бы в беде даже неприятного ему человека, так почему не помочь милой юной девушке, которая не знала, как добраться до Далласа, где жил ее жених? Бирнбаум нашел ей такси. Поехал с ней вместе. И даже сказал, что охотно познакомится с ее женихом.

– Мне бы тоже хотелось этого. Уверена, он вам понравится, мистер Бирнбаум. Он тоже подумывает заняться скобяным бизнесом, и ему будет полезно посоветоваться с опытным человеком.

– Передайте ему от моего имени, что дело это тяжелое, но честное.

– Вы сами все скажете. Никто не знает столько, сколько вы.

– Он должен быть очень осторожен при покупке товара. Корея и Тайвань обгоняют нас, американцев.

– Ни слова больше. Сами расскажете. Такие знания, как у вас, не купишь ни за какие деньги.

– Купить можно все, – ответил Эл Бирнбаум. – Но толку от этого не будет.

Ему понравился собственный ответ.

Жених девушки жил в одном из самых захудалых районов города, а в квартире практически отсутствовала мебель. Эл Бирнбаум прикинул, удобно ли предложить молодым людям помощь в поисках более пристойного жилища. Но тут нужно быть осторожным. Милую юную пару можно легко оскорбить тем, что с квартирной платой он поможет.

Он уселся на деревянный ящик, в глаза ему бил не смягченный абажуром резкий свет электрической лампочки, в воздухе стоял застарелый запах кофе и еще пахло плесенью; казалось, квартиру не убирали год или даже два. Он вспомнил, что в дверях не было ключа. Значит, это брошенная квартира. Им негде жить. Он решил, что обязательно им поможет.

Сзади послышались шаги. Обернувшись, Эл Бирнбаум увидел незнакомого чисто выбритого юношу с желтым платком в руках. Растянув платок между руками, он скручивал его в веревку.

– Простите, – сказал молодой человек, – можно накинуть его вам на шею?

– Что... – начал было Эл Бирнбаум и тут же почувствовал, как чьи-то руки обхватили его колени, стаскивая с ящика, в то время как другие ухватили его за правое запястье. Эти руки принадлежали девушке. Она всем телом навалилась на правую руку, а левую ему заломили назад, и светло-желтый, скрученный в веревку платок обвил его шею.

Платок затягивался все туже. Сначала появилось неприятное, болезненно-режущее ощущение – и он подумал: ну, ничего, с этим я еще справлюсь.

Он пробовал крутить головой, но они не отпускали его. В отчаянной попытке глотнуть хоть немного воздуха – обреченной на неудачу попытке – он сделал глубокий вдох, и поняв, что воздух не поступает в легкие, почувствовал мучительное, страстное желание ощутить последний раз вкус кислорода. Ради Бога, только один глоток! Выполните мою просьбу, и я сделаю все, что хотите.

А эти люди пели. Он умирал, а они пели. До него доносились странные, неведомые ему созвучия. Они пели не на английском языке. Может, он уже не различает слов? Неужели ему так плохо?

По комнате расползался мрак, он закрадывался и в его сознание, окутывал бьющееся в конвульсиях и мучительно жаждущее глотка воздуха тело.

И тут он услышал первую фразу на английском языке.

– Теперь Она довольна.

А потом, уже в полной темноте, глубоком мраке, у него – вот странно-то – отпала потребность дышать, в душе воцарились покой и свет, и тогда-то он и увидел Этель, она ждала его, и ему вдруг стало ясно, что теперь никогда он не сможет наскучить ей разговорами о скобяных товарах. Никогда больше она не заскучает – столь велика ее радость от встречи.

Где-то в отдалении послышался голос, он словно обещал: “Им не сойдет это с рук, этим безумцам, заигрывающим с богами смерти”.

Но Бирнбаума уже не волновали земные проблемы: так хорошо было ему в этом царстве света. Не хотелось даже говорить о скобяной торговле. Он был полностью счастлив, и счастье это обещало длиться целую вечность.