В нейтральной стране - [22]

Они вышли из клиники через парк, разбитый сзади нее, и оказались на улочке, где Мераак оставил свою машину.

– На заднем сиденье лежит чемодан. В нем сменное белье. Юбер уже думал о другом. Он рассеянно поблагодарил и сказал:

– Мне нужно встретиться с Карин Бервальд. Сейчас девять часов – удачное время, чтобы навестить ее.

Мераак завел мотор, и машина тихо тронулась с места. Поколебавшись несколько секунд, он ответил:

– Я не мог давать тебе советов, но, поскольку ты все равно вынужден терпеть мое присутствие, ты меня все-таки выслушаешь. На твоем месте я бы воздержался от идиотских поступков... В принципе, противник убежден, что ты временно вышел из игры. Тебе лучше заниматься делом в одиночку и избегать ненужного риска.

Юбер удивился:

– Отправляясь к Карин Бервальд, я ничем не рискую. С ее помощью я могу связаться со Службой. Я убежден в ее лояльности.

Мераак ехал медленно, направляясь к центру города. Он остановил машину перед красным светом и заявил звонким голосом, который хотел смягчить:

– Не сердись, что я настаиваю, но Карин Бервальд мне хорошо известна. Я установил за ней наблюдение с того момента, как приехал в Стокгольм. Она поддерживает очень тесные отношения с типами из агентства «Ландснорр».

– Она делает свою работу, – сказал Юбер. – Повторяю тебе: я ей полностью доверяю.

Красный свет сменился зеленым. Мераак тронул машину с места. Он бросил на Юбера взгляд сбоку и спросил:

– Ты ее хорошо знаешь? Ты с ней уже работал?

Юбер странно улыбнулся.

– Да, – ответил он, – и часто... Тогда ее звали не Карин Бервальд. Могу тебе сказать по секрету, что именно я привел ее работать в ЦРУ.

– Это ничего не доказывает, – отозвался Мераак упрямым тоном. – Каждый раз, когда я работал с женщинами, у меня из-за них бывали одни неприятности. Конечно, они могут оказать большие услуги... но их надо всегда остерегаться... и говорить им только то, что необходимо. На твоем месте я бы не пошел.

Настойчивость норвежца начала раздражать Юбера, и он сухо отрезал:

– Я не прошу тебя ехать вместе со мной. Доеду один.

Мераак нахмурил брови, потом, поскольку они находились уже недалеко от Агус Гатан, прижал машину к краю тротуара и остановил ее.

– Слушай и не психуй, – сказал он. – Я тебе уже говорил, что поставил Карин Бервальд под наблюдение. Двое моих агентов сняли квартиру на параллельной улице, откуда могут следить за окнами твоей подружки. Я попрошу тебя только об одном... Пошли со мной к моим ребятам и послушай их отчет о том, что произошло в последние двое суток. Потрать на это десять минут, а потом делай что хочешь.

Юбер согласился без восторга.

– О'кей, – сказал он. – Но только, чтобы доставить тебе удовольствие...

Мераак снова завел мотор. Они проехали мимо Агус Гатан, потом норвежец свернул на следующую улицу. Через сто метров он остановил машину и открыл дверцу, чтобы выйти.

– Это здесь. Ты идешь?

Юбер вышел на тротуар перед многоэтажным бетонным зданием современной постройки. Мераак открыл дверь и повел Юбера по широкому вестибюлю к лифту.

На шестом этаже Мераак, за которым следовал Юбер, прошел по ярко освещенному коридору, остановился перед дверью в его глубине и нажал на кнопку звонка.

Юберу вдруг стало не по себе, и он понял, что из-за двери за ними наблюдают.

– Кто здесь? – спросил голос.

Торф Мераак встал перед дверью на свету, и голос сказал:

– А, это вы?

Шум неторопливо открываемого замка – и дверь открылась. Юбер вошел в квартиру следом за Мерааком и оказался перед высоким тощим типом с узкими плечами, чье измученное лицо окружала густая светлая шевелюра, падавшая прямыми прядями до лопаток. Мераак представил их друг другу:

– Свен Хортен, художник в свободное время... Гуннар Виммерби, друг.

Свен посмотрел на Юбера своими блестящими глазами со Смущающей пристальностью и спросил:

– Настоящий друг?

Мераак рассмеялся.

– Самый что ни на есть настоящий.

Хортен закрыл дверь и запер ее на все замки. Мераак, как будто у себя дома, прошел впереди них в большую комнату, где царил неописуемый беспорядок. В углу возле широкого окна молодая женщина в хлопчатобумажной пижаме ретушировала стоявшую на мольберте картину. Она обернулась в тот момент, когда вошел Юбер. Женщина была такой же худой и такой же светловолосой, как мужчина. Ее изможденное лицо, блестящие глаза и слишком красные щеки навели Юбера на мысль, что она, очевидно, туберкулезница. Мераак снова начал представления:

– Вания Хортен, жена Свена. Гуннар Виммерби, «очень настоящий» друг.

Вания Хортен посмотрела на Юбера ничего не выражающим взглядом и вяло протянула руку Мерааку.

– Здрасте, босс. Пить хотите?

Мераак встал перед полотном и нахмурил брови.

– У вас очень неплохо получается.

Юберу картина показалась жуткой, но он воздержался от высказывания своего мнения. Впрочем, женщине на это, кажется, было наплевать.

– Что нового за два дня? – спросил Мераак.

Свен ответил тягучим голосом:

– По Бервальд?

– Разумеется.

– Ничего по-настоящему нового. Она продолжает принимать типов из «Ландснорра». Когда вы позвонили, я наблюдал. У нее как раз кто-то есть.

Мераак оживился:

– Ты не мог сказать раньше? Надо посмотреть...