В неведомом мире - [11]

"Зита! А ты не могла бы хотя бы немного поучить вместе со мной санскрит?"

Она улыбнулась. Потом, глядя мне в лицо, произнесла (немного запинаясь, напряженно, но тем не менее на чистейшем санскрите):

"Я давно его знаю. Ведь на нем говорите вы. А я читаю все ваши мысли. Разве не правда?"

Зита говорила! Но голос ее показался мне странно знакомым.

Да ведь это же мой собственный голос! Зита точно копировала все мои интонации. Ну, конечно, разве она могла сразу же говорить своим голосом, если в подводном мире существа объясняются либо ощущениями, либо пузырьками воздуха - длительность и интенсивность их заранее обусловлены. Ничего, пройдет время, и Зита будет говорить со мной - наверное, у нее будет нежный, бархатный, как она сама, голос...

Между тем вдалеке, хотя уже должен был быть конец дня, что-то светилось, и вокруг разливалось голубоватое сияние - такое бывает при рождении молодого месяца. Я вспомнил, что не раз уже видел это сияние в сумерках, но все как-то не удосуживался спросить о нем Зиту.

"Что это?" - показал я на источник света.

Она спросила меня, в состоянии ли я идти. Я чувствовал себя настолько здоровым, что без колебаний ответил утвердительно. Опять, как всегда в последнее время, плечом к плечу мы поплыли вперед.

Мы плыли, и впереди все яснее вырисовывались очертания источника света. Мне казалось, это было что-то треугольное. Живое ли это существо? думал я. А вдруг этот источник света смертоносен?

Зита плыла спокойно, и это меня радовало. Порой казалось, что в уголках ее рта таится лукавая усмешка. Внезапно мне почудилось, что источник света также движется, но это был обман зрения. Вот оно, существо, похожее на большую прозрачную раковину. Внутри что-то блестело, переливалось, сверкало.

Мы подплыли ближе, и Зита, наклонившись, запустила руку внутрь раковины, приглашая меня сделать то же. Наши руки погрузились во что-то холодное. Здесь были камни: яхонты, рубины, сапфиры, бриллианты - все, что составляет предмет человеческих вожделений. Теперь я понял, где брали русалочки камни для своих игр. Один из таких камней чуть не стоил мне жизни. Разумеется; это было во сне, но я знал - сон этот был слишком похож на явь. Когда-то ежегодно охота в дебрях Африки, где были обнаружены большие залежи алмазов, уносила тысячи человеческих жизней. А сколько людей гибнет сейчас возле тихих, прекрасных лагун в нашем Индийском океане, собирая на дне ракушки, в которых медленно созревали крупные перламутровые зерна жемчужин! Вот они, мерцающие загадочным блеском, еще более светлые в сиянии огромной сокровищницы! Ракушка испускала лучи.

"Они целебны", - шепнула мне Зита.

"Да? - удивился я. - От чего же они лечат?"

Она посмотрела на меня, потом перевела взор в сторону. И словно на маленьком экране, я увидел свое тело, спроецированное на большой камень. Зита поочередно брала камни, и, направляя их лучики на определенные части моего тела, показывала, какое действие они оказывают на организм. Мне хотелось остановить ее, чтобы получше запомнить таинственный механизм воздействия, но я подумал:

"Она еще раз с удовольствием расскажет мне все это!"

Вот тогда впервые мелькнула мысль: неужели нельзя записать все это, чтобы передать людям не только мои впечатления, но и что-то конкретное, осязаемое? Мысль мелькнула и исчезла: настолько увлекательными были ощущения, которыми Зита передавала целебное действие камней. Я чувствовал, как меня словно овевает какая-то сила, как бодрее и сильнее бьется сердце, как быстрее бежит по жилам кровь...

Все написанное похоже на сказку. Но я все же записал. В конце концов я нашел то, чем можно было бы увековечить окружавшее меня и что до меня не видел ни один человек. Я перепробовал для записи многие водоросли, листья деревьев - но все это рвалось, такие записи долго не сохранить. Еще раньше я нашел, чем писать: настой из золотистых водорослей, в который я добавлял красных жирных рачков - он был несмываемым. Но бумага! Где взять бумагу? Помог случай.

Как-то однажды я обнаружил огромный яркий, как пламя, куст.

Я попытался дотронуться до него, но руку обожгло, и я в испуге отпрянул. Это было огненное течение, похожее на куст, струи его завивались в бешеной пляске. Удивительно: ведь я несколько раз бывал здесь, но только теперь обнаружил опасность. Кипящая вода, словно ее кто-то выталкивал из трубы, несколько раз меняла направление. Я обломал ветку длинного растения с твердым стеблем и приблизил ее к потоку. Она моментально стала дряблой, словно сварилась.

Я осторожно, минуя водоворот, спустился вниз. Там лежала куча сваренных молодых существ: очевидно, они, не углядев опасности, попали в кипящую струю. Опытные взрослые, надо полагать, обходят эти места. В куче было и несколько сваренных рыб. Из распоротого брюха одной из них выглядывал серебристый пузырь. "А что, - подумалось мне, - если попробовать писать на таком пузыре? Вполне вероятно, что он не расползется, и моя несмываемая краска хорошо на нем запечатлеется". Решил попробовать. Обломал еще один большой сук и осторожно притянул к себе несколько рыбешек. Чтобы унести их с собой, пришлось сплести корзинку. Плести было очень трудно, водоросли не поддавались, развязывались, не подчинялись моим ходам и пришлось несколько раз все начинать сначала. В конце концов, лианами связав концы, я получил нечто вроде продолговатого сосуда, в котором и унес рыб. Перед уходом постарался хорошо запомнить это место. К тому же неподалеку я увидел нечто похожее на дыню, с таким же, как и у земной, запахом и вкусом. И что удивительно, стоило мне откусить кусочек, как дыня - так я назвал ее - в этом месте тут же снова заросла. Способность растения к регенерации поразила меня. А что, если эта "дыня" поможет ученым найти вещество, введение которого в организм человека станет способствовать лечению увечий?..