В некотором царстве… Сборник рассказов - [77]

 -Здравствуйте, – слегка поклонился он. – Станислав Бородин, местные зовут просто Бородой. Кстати, по прозвищу я и отрастил бороду, надо всегда соответствовать реалиям жизни и её, так сказать, запросам. Не находите?

 Я, конечно, кивнул. Впрочем, мне нечего было возразить против этой простой, но вполне очевидной истины.

 -Чем могу помочь?

 За меня ответил пожилой коллекционер:

 -Молодого человека интересуют медные монеты Елизаветы Петровны. В частности, 2 копейки 1758 года.

 -Вот как? – удивился Борода, словно ему сказали, что я собираю сокровища Агры. – Господин Налимов знает к кому направлять хороших людей. Ха-ха. Какой гурт вас интересует: Екатеринбургского монетного двора, Санкт-Петербургского или Московского?

 Я лихорадочно стал перетряхивать свою память, пытаясь найти значение слова – гурт. Но ничего подходящего так и не откопал. На лице моем опять, вероятно, появилась кислая мина, отчего пожилой, которого назвали Налимовым, снова заулыбался:

 -Стасик, не мучь молодого человека страшными словами. Он только входит в наше сообщество.

 -А-а, молодо-ой, – раскинул руки Стасик, перегнувшись назад так, что мне показалось он сейчас переломится пополам. Не иначе этот Борода служил или служит в театре,– подумал я и, как выяснилось позже, не ошибся. – Не буду, как вы Агафон Иванович, изволили выразиться, мучить новичка. Молодому человеку, значит, нужен грош 1758 года? Хм. Не спрашиваю зачем, это в нашем коллективе табу – интересоваться зачем и для чего. Скажу лишь, что монета о которой идет речь самая рядовая, редкостью не является и не представляет для коллекционеров особого интереса. Этих грошей с началом Семилетней войны напечатали превеликое множество. Причем, производители даже не ставили свою фирменную отметку, но некоторые отличия печатных дворов все же имеются. Например, номинал отчеканивался или над всадником, или снизу на развернутом свитке. В зависимости от изготовителя, стоимость монеты может колебаться от 350 рублей до 15 тысяч. Самая дорогая печать – Московская.

 -Спасибо, – поблагодарил я за разъяснения Стаса и тоже слегка поклонился, что наверняка выглядело нелепо.

 -За что? – удивился Борода. – Я же ничем вам не помог. На Таганке я подобного медяка давно не видел, но я поспрашиваю у товарищей. Вы заходите через недельку. Или вот что, дайте мне свой номер телефона. Как что, сразу звякну.

 Честно говоря, я растерялся. Судя по словам Стаса, никто не приносил сюда в последнее время на продажу елизаветинский грош. И стоит ли в таком случае с Бородой "продлевать" отношения? С одной стороны, контакты Бородина, конечно, взять нужно, вдруг у "Нумизмата" всё же объявится жулик, обчистивший Веню. Речь, конечно, в первую очередь об уголовнике Курочкине. А с другой – что делать, если Стас для меня все же найдет монету, покупать за 15 тысяч? Да еще ему сверху дать нужно будет.

 Борода словно прочитал мои мысли:

– Много за посредничество не беру, одну синенькую сверху. Если предмет не дороже 10 тысяч. Ну а дороже – 10%. Устраивает?

– Синенькая это…

 -Тысяча. Косарь,– подсказал Агафон Иванович.

 -Устраивает, – ответил я и прикусил мысленно язык. И тут же пришла светлая мысль. Если что, расходы лягут на Мигреня. В конце концов, он следователь и он меня сюда послал.

 -Кстати, я работаю в Театре на Таганке мастером сцены, – говорил Борода. – Еще при Владимире Семеновиче начинал. Здесь я тусуюсь по выходным, а там меня всегда можно найти.

 Мы обменялись с Бородиным телефонными номерами и я, попрощавшись за руку с ним и Налимовым, быстро, так как начался снег с дождем, направился в сторону метро. Однако в подземку заходить не стал, решил прогуляться – спуститься по Гончарной улице к площади Яузских ворот.

 Не успел я пройти мимо Успенской церкви, как зазвонил телефон. Опять Мигрень? Но, как ни странно, это оказался Борода.

 "Не мог откровенно говорить с вами у магазина, – говорил он извиняющимся голосом. – Понимаете, в нашей среде нет друзей и товарищей, все конкуренты. Впрочем, как теперь везде. У меня есть интересующая вас монета. К тому же не простая". "Золотая?" – съерничал я не к месту. Стас рассмеялся: "Нет, даже не серебряная. 2 медные копейки 1758 года. Только у Св. Георгия на ней нет в руках копья". "Как же так, куда оно делось?" "Скорее всего, это пробник. Так называется первая партия отчеканенных монет, иногда с изъянами. Их, естественно, не пускали в обращение, переплавляли, но некоторые "выживали", оседали в чьих-то сундуках. Такие экземпляры особенно ценятся у коллекционеров. Теперь на рынке ходит много новоделов, подделок таких пробников. Я же располагаю монетой настоящей".

 "Очень интересно",– сказал я , не зная как дальше вести разговор. Ясно, что Борода собирается мне "впарить" елизаветинский пробник. Я не ошибся. "Продам по адекватной цене, – продолжал Стас. – Тридцать косарей и плюс 10% от цены. Вещица не моя". "А чья?"– задал я совершенно неуместный вопрос. В ответ опять смех: "Ну какая разница. Девушка одна принесла, сказала, что нашла в дедушкином сундуке. Мне, на самом деле, без разницы. Так будете брать?"

 Я остановился возле автозаправки, опустился на мокрую лавочку. "Мне нужно подумать, – наконец ответил я. – Вернее, взвесить свои финансовые возможности. Посовещаться с товарищами…То есть с женой. Зарплату, понимаете ли, регулярно задерживают". "Ничего, я могу подождать". "Перезвоню".