В некотором царстве… Сборник рассказов - [73]

 Я взглянул на кухонное окно, за которым в пелене тумана и мокрого снега виднелся Колин дом. Выползать на улицу в такую погоду совершенно не хотелось, к тому же надеялся дочитать воспоминания анархиста Махно. Я собирался делать материал о подготовке покушения на него контрразведки Добровольческой армии. Нестор Иванович разгадал планы белых, вырвался из окружения и принялся громить их тылы. Тем самым он сорвал наступление Деникина на Москву. По сути, "прорыв Махно" стал началом конца всего Белого движения.

 -Что случилось? – в надежде спросил я на то, что Коля скажет, мол, ничего особенного, просто стало скучно, хочется поболтать. Тогда я отвечу, что занимаюсь статьей для еженедельного номера и приехать не могу. Но Мигрень редко, а вернее, почти никогда меня ни о чем не просит, поэтому понял, что я ему действительно нужен.

 А Коля проигнорировал мой вопрос.

 -Зайди в "Арфу", купи бутылку чилийского, – уже без всякой просьбы, а в приказном порядке сказал Коля. – С солнышком.

 Я опять же хотел возразить, но слова застряли в горле. Почти две недели не видел Мигреня и уже по нему соскучился. Да, Коля обожал чилийское сухое вино с солнышком на этикетке. Но с солнышком именно синим. Говорил, что когда разбогатеет непременно поедет в Сантьяго и заберется на знаменитую Медную гору. Об этой горе рассказал Мигреню я, потому что однажды был почти 3 недели в Чили на авиакосмическом салоне. Сантьяго произвел на меня яркое, неизгладимое впечатление. Вернее, центральная, "цивилизованная" его часть. А вот другая, окраинная, куда мы навеселе забрели с одним известным ныне телеведущим, представляет собой пугающие своей жутким убожеством, латиноамериканские трущобы. Климат в Чили мягкий, как в Сочи, и растения, например, огромные каштаны вдоль реки, такие же. А вот по ощущениям – ты находишься на отшибе мира, на другой планете, что-то стягивает железным обручем душу. Возможно, поэтому там почти нет русских. Может, просто сразу трудно понять и принять Чили. И чилийцы мало знают о России, говорят, что у нас "холодно и нужно пить водку".

 Коля поджидал меня в холле на своем этаже и курил в окошко удивительно вонючие свои сигареты. Сделав несколько жадных затяжек, бросил окурок в ноябрьское темное небо, крепко, как это он делает всегда, будто проверяет на прочность, пожал мою руку. Взял у меня пакет с двумя бутылками чилийского, заглянул внутрь, одобрительно посопел носом.

 -Моего соседа обворовали, Веню Саврасова. Унесли самое ценное, как он говорит, что у него было – коробку с коллекцией какого-то железного хлама с космодромов.

 Я удивленно взглянул на Колю – как-то несерьезно он говорит об ограблении – "коллекция железного хлама". Зачем же коллекцию тогда нужно было воровать, если это хлам?

 Мигрень потащил меня на кухню, тут же виртуозно откупорил бутылку вина, наполнил целый стакан, поднес к губам. Потом, будто вспомнив про меня, спросил:

 -И ты будешь? Ах, извини.

 Достал второй стакан, поставил передо мной, наполнил наполовину. Повторил любимую фразу:

 -Бальзам, поеду в Чили, приготовлю себе из этого вина ванну.

 Наконец, удовлетворив алкогольный аппетит, Мигрень мне рассказал, что пострадавший – Вениамин Петрович Саврасов – бывший видеоинженер, помощник оператора Новостного федерального канала. Живет один. С женой развелся два года назад. Детей нет. Из родственников- сестра Наталья Ивановна, с которой почти не общается и уже взрослая племянница Таня. С ней он поддерживает отношения. Много лет мотался по всяким командировкам, в частности, не раз ездил на ракетные полигоны и космодромы – Плесецк, Байконур. И тогда придумал себе необычное хобби – стал собирать предметы с космических катастроф. Со временем набралось кое-что ценное и вот теперь коллекцию кто-то унёс.

 -Я тебя позвал, Сверло, потому что ты тоже не раз бывал на Байконуре и знаешь тему.

 Да, на Байконуре я бывал часто, проводил в космос немало ракет. И догадывался о чем говорит Коля. Как это ни странны, но казахская пустыня до сих пор хранит следы старых аварий. Я сам бывал на "воронке" от лунной, вернее марсианской ракеты "Н-1", взорвавшейся 3 июля 1969 года. Тогда носитель на 23 секунде полета плашмя упал на место старта. Образовалась огромная яма. Крупные обломки солдаты, конечно, убрали, а мелочью все еще усыпана вся округа. Видно, подобное "железо" и собирал Вениамин Петрович. Но Коля прав- это обычный хлам, кому он мог понадобиться?

 -Не скажи, – помотал головой Коля, проведя языком по острым, косым зубам. – Это для нас с тобой хлам и для тех, кто может бывать на Байконуре. А для обычных людей?

– Сейчас есть туры на космодром, за несколько десятков тысяч любой может увидеть запуск ракеты.

 Я сам узнал об этом недавно. Во время последней командировки на Байконур увидел толпы праздных зевак, в том числе иностранных. Раньше космодром был под семью замками. Теперь приезжай кто хочет. Но посмотреть действительно есть на что. Старт ракеты – это грандиозное, непередаваемое никакой телевизионной картинкой зрелище. Взлетающий, огнедышащий дракон у тебя над головой, не забудется никогда. Дрожит земля, осыпаются комары, кажется, что наступает конец света.