В небе полярных зорь - [70]
Комлев выключил зажигание, трехлопастный винт сделал еще несколько оборотов и остановился.
— Никита Кузьмич! Приятная новость: получен приказ о прекращении военных действий в Заполярье, — сообщил замполит полка.
Комлев поднялся в кабине, сорвал с головы шлемофон, глубоко вздохнул, словно бы свалив с плеч тяжелую ношу.
— Ну вот и хорошо, ясное море. Теперь можно сказать, что с фашистами мы расплатились, — и в его сердце слились воедино и горечь утрат, и радость победы.
Над аэродромом бездонное бледно-голубое небо. Тишина.
ЭПИЛОГ
Смолкли артиллерийские залпы в Заполярье. Отдыхает небо от гула моторов, треска пушечно-пулеметных очередей. Так тихо, что кажется, земля спит после пережитого. Даже солнце, как будто стесняясь тревожить ее отдых, опустилось за зубчатый горизонт и не появляется много-много дней. Земля окуталась полярной ночью.
Февральским днем 1945 года гвардии майор Комлев со своими боевыми друзьями отправился в небольшой пограничный норвежский поселок. У дома Мартина Вадсена Комлев увидел мальчика лет четырех и совсем малюсенькую, только что >4 вставшую на ножки девочку. Одетый в теплый вязаный костюм мальчуган неуклюже карабкался на горку и уверенно скатывался на лыжах. Девочка громко визжала, глядя ему вслед.
— Турик! — нерешительно произнес Комлев, подходя ближе.
Юный лыжник посмотрел на незнакомого человека, опустил голову и молча начал передвигать из стороны в сторону лыжу.
— Турик! — повторил Никита Кузьмич и, схватив ребенка на руки, расцеловал его в пухлые щеки.
Из дома выбежала женщина в свитере с красной полосой на груди, в радостном изумлении всплеснула руками.
— Русеиск флюгер! Кузьммш! Мы ждали вас!
— Ранди, ты! А я боялся даже спрашивать Турика... Ранди кинулась к Комлеву, расцеловала его, потом повернулась лицом к дому и что-то громко начала кричать и махать руками. На крыльце появился мужчина на костылях.
— Мой муж, Кнут Танг, вернулся, — Ранди потащила Комлева к нему. Комлеву не терпелось узнать, как Ранди удалось ускользнуть от погони.
— О, я тогда много боялась... Оскар ушел вперед, сзади наци, лыжа сломана... Поправила, побежала, свернула другой сторона. Наци след потерял. Ушла.
Из домов выходят люди, возбужденно переговариваются между собой, жмут летчикам руки, хлопают по плечам, улыбаются.
Прибежал Мартин Вадсен. Он, казалось, помолодел.
— Э-о-о! Гость! Прошу, прошу, — не устает он твердить. — Мой дом — ваш дом.
Шумною гурьбою ввалились в дом Мартина.
Вот памятная для Комлева комната. Плетеного кресла и круглого столика нет. Полупустой выглядит и гостиная. Видя удивление русского друга, Мартин объяснил:
— Наци бежал, все хватал, домой не нес — рубил, ломал. Будем жить сначала.
Норвежцы о чем-то заговорили между собой и, подталкивая друг друга, вышли из дома, а через несколько минут вернулись неся стол, стулья, кресла.
Весть о прибытии русских гостей долетела до одинокого домика на берегу озера. В комнату вошли Эдгарди Лотта Хансен.
— Не забыли? — спросил Эдгард, пожимая руку Комлева.
— Никогда!
— Посмотри, моя жена моложе стала. У нас радость. Большая радость! Ждем домой сына.
Когда гости и хозяева расселись и в рюмки было налито вино, в комнату ввалился Оскар Мунсен.
— Я тут! — звучно возвестил он.
Комлев вышел из-за стола навстречу другу. Они крепко обнялись.
— Друзья! — обратился к летчикам Никита. — Этот человек — тот самый Оскар Мунсен, о котором я так много вам рассказывал.
Оскар сбросил с себя шляпу, кожаную куртку, поздоровался со всеми за руку и занял место между Комлевым и Локтевым. Рядом с Локтевым — Дедов. Справа от Комлева занял место Кнут Танг. Комлев взял с рук отца маленького Турика и посадил к себе на колени. Мальчик, ласкаясь, прижался к его груди.
Выпили за свободу Норвегии, за победу Красной Армии, за радостную встречу.
Хозяева угощали дорогих гостей чем могли. Советские офицеры не оставались в долгу.
За обедом много и оживленно разговаривали, хорошо понимая друг друга. Летчики поведали норвежским друзьям о судьбе Бозора Мирзоева, Сомова, Тиши маленького. С грустью узнали, что Петер Лихтсен в 1944 году был схвачен гестаповцами на явочной квартире в Осло и следы его затерялись.
— Оскар, а не знаешь о судьбе Малыша? — спросил Комлев.
— Россию увез на лодке. Ищи дома, — ответил тот.
— Как же я его найду, коли никогда не видел, да и имя и фамилию не знаю.
— Такой, — проговорил Оскар и одновременно обеими руками показал приметы: левую руку вытянул вперед, дескать, невысокого роста, а указательным пальцем правой руки приподнял кончик носа: курносый.
За столом все весело засмеялись, а Локтев заметил:
— В России половина курносых и среднего роста. За столом присутствует незнакомый Комлеву человек.
Это управляющий только что организованного государственного хозяйства. Он спросил, большую ли часть норвежской территории возьмут русские и как долго их армия будет находиться в Норвегии. Дедов ответил, смеясь:
— У нас достаточно своей земли. Вывод частей из Норвегии начнется на днях.
— Я всегда говорил, что русским наша земля не. нужна. Мы никогда не забудем, что они сделали для нас, сколько пролили крови ради нашей свободы, — сказал Эдгард Хансен.
«Человек-огонь» — второе издание, переработанное и дополненное.«Это был человек изумительной честности, беспредельной храбрости, чрезвычайно прямой», — так отозвался маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер об одном из первых красных командиров, герое гражданской войны Николае Дмитриевиче Томине.Перед читателями встает образ смелого и мужественного военачальника, всего себя отдавшего делу революции, борьбе за окончательную победу Советской власти.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.
Служба в армии — священный долг и почетная обязанность или утомительная повинность и бесцельно прожитые годы? Свой собственный — однозначно заинтересованный, порой философски глубокий, а иногда исполненный тонкой иронии и искрометного юмора — ответ на этот вопрос предлагает автор сборника «Особенности национальной гарнизонной службы», знающий армейскую жизнь не понаслышке, а, что называется, изнутри. Создавая внешне разрозненные во времени и пространстве рассказы о собственной службе в качестве рядового, сержанта и офицера, В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.