В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [50]
Но внизу за столами места всегда были заняты: Э. М. Мурзаев, Я. И. Фельдман, СЮ. Геллер, А. Н. Формозов, Б. Л. Дзердзеевский – вот эта вся плеяда. Я ведь училась по их учебникам.
В отделе абонемента.
Начинала, как и все новички, с работы на абонементе. Но я сразу библиографией занялась под «крылом» Елены Александровны Степановой.
В библиотеку ходили все – вся дирекция, заведующие отделами, знаменитые ученые. Для них библиотека была, по-моему, родной дом. Они всю периодику, все новые книги брали, в общем, всю новую литературу. Григорьев приходил. Там была такая банкетка низенькая, садился на нее и читал. Разговаривали все шепотом. Теперь, с появлением компьютера и Интернета, в читальном зале народу не так много.
Замечательным был наш Библиотечный совет. Тогда еще существовала подписка, но деньги были скудные, и надо было выписывать только то, что очень нужно. Совет рекомендовал разные книги. Но каждый отстаивал свой журнал, труды по своей специальности. Караваева, например, всегда отстаивала «Почвоведение». Это не были люди дирекции, не были заведующие отделами. Это были специалисты по всем областям географии.
Как и раньше, так и сейчас наша библиотека – это часть БЕНа, Библиотеки по естественным наукам Академии наук СССР (теперь России). Это ее отдел в Институте географии.
Постоянной заботы требовали и требуют наши каталоги. Этим делом руководила Елена Александровна. Тогда классификация была только общая – метеорология, гидрология и т. д. – без подразделений, без региональной части. То есть она была, но по республикам – внутри не было деления на дисциплины. И эта структура была задана «сверху» – есть специальные требования по классификации. Но одно дело это библиографическое описание, есть обязательные данные, которые обозначены в книге, ты обязан их отобразить в библиографическом описании. А систематизация допускает некоторую свободу. Некоторые книги издаются со схемой систематизации – ты ею можешь пользоваться, но можешь дополнить. Я дополняю теми рубриками, которые там необязательны. Но я считаю, что для нас они обязательны! Для библиографов, работающих с географической литературой. Потому что можно поставить просто геоморфология и все, а можно раздробить. Дать перекрестные ссылки.
Сейчас в библиотеке появились новые, молодые сотрудники, они компьютеры знают. Так что новые поступления заносятся в компьютер, а затем выставляются на сайте.
Рассказывает Людмила Васильевна Щекина. Заведующая библиотекой
Когда я пришла, уже все было в современном виде, при мне начались только переезды из одних подвальных хранилищ в другие, а все эти комнаты были, они не менялись.
Но менялись фонды. Самые большие поступления были в 1970–1980-е годы, включая и валютные подписки. Это началось с приходом нового директора БЕНа – А. Г. Захарова, он новую жизнь вдохнул в старый БЕН, и мы вышли на международные позиции, он наладил общее взаимодействие с зарубежными библиотеками и издательствами.
Наша же более узкая инициатива действовала в 1950-е годы. Тогда мы осуществляли большой книгообмен со многими зарубежными организациями. Они получали наши издания на русском, на английском, на немецком языке и так далее…
Был у нас еще большой фонд трофейной литературы, основную часть которого вернули, как это положено. Елена Александровна Степанова лазила по полкам, тушью замазывала их штампы, чтобы не было видно, что мы книги из их библиотек забрали. Вот мы им книги возвращали, а они нам много новой литературы присылали.
В то время мы получали много литературы. Я пришла – и вот эта вся литература была на полках. А изначально библиотека создавалась так.
Во-первых, на покупку литературы отпускали деньги в Институте, даже валютная литература какая-то покупалась, небольшая, конечно, часть. И дарили, конечно же, ученые. Свои личные библиотеки передавали. Вот от кого мы получали книги: от Милькова, от С. Н. Рязанцева, от А. В. Живаго… Из ФБОНа (библиотека АН по общественным наукам), из Воронежского университета, Иркутского биолого-географического института, научной библиотеки при Иркутском университете.
Во-вторых, очень много литературы было получено из БАНа (Библиотеки Академии наук в Ленинграде). Ведь Институт оттуда в Москву приехал.
У нас самый книгочей – это был В. М. Гохман. Он потом стал председателем Библиотечного совета. Он всегда заходил смотреть новые книги, у нас здесь стоял сервант с выставкой новых поступлений. Вот он, бывало, придет и все с нами говорит-говорит, а сам все смотрит. Здесь Майя Иосифовна сидела – говорит ему: «Вениамин Максович, а я видела – Вы взяли книгу…», а он в ответ: «Ну, я же только посмотрю», и так тихонечко ее подмышечку. И уходит, говоря «я скоро принесу». И, конечно же, забывал, а мы напоминали…
Потом, бывало, придет из книжного магазина, а в руках несколько книг, показывает: «Вот, посмотрите. Так интересно!» Мы говорим ему: «Тут всего столько! Когда же вы все это читаете!?» Он в ответ: «Зачем читать! Я просматриваю. То, что интересно я читаю, а что так…»
Еще Алеша Ретеюм очень много времени проводил у нас. Он и сейчас наш читатель. Даже когда он из Института ушел, мы ему разрешили библиотекой пользоваться. Он сам лазает по полкам. Все знает, все помнит. Иногда приходит и спрашивает: «Я помню, что это здесь стояло, а теперь где?» Он хорошо знал подвал. Он вообще все знал.
