В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [25]

Как жаль, что ему и нам не хватило времени вполне обеспечить самоорганизацию нашей работы, основанную на глубоком анализе всех возможных перспективных сюжетов. Правда, внешние обстоятельства этому отнюдь не способствовали. Институту нужно было выживать, отделу тоже. Однако вместе с Никитой Федоровичем сделано очень много – какие темы возникли, какие изданы книги, как радостно было работать с ним вместе!

В отделе, конец 1990-х годов. Слева направо: А. Ф. Мандыч, Н. Ф. Глазовский, А. Д. Арманд, А. С. Шестаков.

Удивительно, как при его предельной занятости Н.Ф. всегда принимал нас в своем кабинете с любыми нашими делами – отдельскими, институтскими или личными, мелкими и весьма важными. Впрочем, «принимал» слово неподходящее. Он просто вместе с нами делал наше общее дело, серьезно и дружески, но без малейшего намека на панибратство. И хотя в нашу сводчатую комнатку № 35 заходил редко, нам всегда казалось – он рядом.

Теперь времена снова настают трудные. Так что нам есть о чем сейчас заботиться. Тем более, что видна угроза атомизации нашего отдела. Утрата внутренних связей, содержательного общения – не по необходимости, а для поиска и осмысления общих интересов – весьма опасна. Ведь такое общение иногда обогащает не менее, а даже более, чем чтение книг, журналов, рукописей. Нередко чье-то вскользь сказанное замечание, чей-то доклад служат импульсом для неожиданного и интересного поворота всего направления нашей работы.

Надеюсь, мы сможем сохранить наше физико-географическое сообщество, хотя и обращающееся сейчас (впрочем, как и двадцать или тридцать лет назад) к смежным с физической географией темам. Сохранить, не забывая наши корни и оберегая атмосферу, в которой мы вырастали. Именно о них я стремился рассказать.

Думаю, корни не утрачены. Однако жизнь отдела складывается сейчас так, что у нового поколения не так много возможностей эти наши общие корни ощущать. А ощущать их важно – для того, чтобы не распасться на мало связанные между собой ячейки, не утратить панорамное зрение и способность видеть нашу работу и наши объекты и частями, и целиком, в разных масштабах, и в ретроспективе, и в перспективе.

Нас сейчас в отделе немало, мы разные люди с разными интересами, но если все вполне обособимся – едва ли уцелеем как сообщество.

Т. Г. Нефедова Об отделе экономической и социальной географии, 1978–2011 гг.

Я пришла в Институт географии в конце 1978 г. Как выяснилось впоследствии, в разгар плавной, но заметной смены поколений. Незадолго до этого трагически погиб лидер экономикогеографов А. А. Минц, старела и постепенно уходила «старая гвардия»: И. В. Комар, И. М. Помус, О. Р. Назаревский и другие. Их заменила целая плеяда новых сотрудников, которые определяют лицо отдела и по сей день: Сергей Артоболевский, Павел Полян, Андрей Трейвиш, Вячеслав Шупер, Сергей Тархов, Ирина Волкова, Татьяна Бородина. Все мы были молоды, но не совсем зелены. Большинство успели где-то поработать, некоторые готовили диссертации, имели публикации. Поэтому такое обновление свежей кровью позволило расширить тематику отдела и дать новые импульсы старым темам.

Тогда отделом руководил Георгий Михайлович Лаппо, а его сотрудники группировались вокруг трех крупных направлений, хотя глухих заборов между ними, конечно, не было. Главное среди них под руководством Г. М. Лаппо было связано с исследованием проблем расселения, городов и агломераций. В нем блистали Ю. Л. Пивоваров, Г. А. Гольц, П. М. Полян, а впоследствии Г. Иоффе, В. Шупер, Н. Барбаш, Т. Бородина, Н. Петров и другие. Привлекались и аспиранты Г. М. Лаппо, например, О. Б. Глезер, потом тоже пришедшая в отдел.

Другое направление, изучавшее территориальную организацию хозяйства, было представлено Г. А. Приваловской, О. А. Кибальчичем, чуть позже – Э. Б. Алаевым. В конце 1970-х оно пополнилось «упертым» в транспортные сети С. А. Тарховым и «многостаночником» А. И. Трейвишем, которого первоначально взяли в Институт для изучения последствий переброски стока северных рек в Среднюю Азию.

Наиболее сплоченным и организованным было направление ресурсно-экологических исследований, которое базировалось на достижениях школы А. А. Минца и И. В. Комара. Руководил этим направлением женский триумвират: Г. А. Приваловская, Т. Г. Рунова и И. В. Канцебовская. В рамках этого направления тогда набирало силу сотрудничество стран СЭВ. С нашей стороны научное руководство осуществляла Татьяна Григорьевна Рунова, главным организатором и душой всего СЭВского сообщества была Инга Вениаминовна Канцебовская. Меня брали именно в эту группу, как человека, умеющего делать карты с опытом четырехлетней работы в Комплексной Восточной экспедиции геофака МГУ.

Я хорошо помню «смотрины», почему-то не в отделе, а в комнате парткома в главном здании. Мне было немного страшно, ведь Т. Г. Рунова и И. В. Канцебовская были для нас недосягаемыми авторитетами. К тому же я побаивалась дамского руководства. Но, разложив свои карты и рассказав о себе, я сразу почувствовала симпатию со стороны Татьяны Григорьевны. Эту взаимную симпатию мы пронесли через все время нашего общения, и я благодарна судьбе за то, что она подарила мне такого научного руководителя и такого начальника. Трудоголик по природе, Т.Г. всегда ценила работу своих сотрудников, умело и ненавязчиво ее направляя. А если ты получал какой-то интересный результат, то умела похвалить так, что хотелось горы свернуть.