В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [136]

Еще в 1950-х – начале 1960-х гг. на «волне интереса» к проблемам взаимодействия растительности с почвами и, возможно, под влиянием попыток Н. П. Ремезова количественно оценить роль абиотических процессов, влияющих на биологический круговорот, Н. И. Базилевич совместно с Л. Е. Родиным (1964) предложила классификацию типов малого биологического круговорота. Позже ею были введены понятия: емкость биологического круговорота как отражение объема годичного круговорота химических элементов, скорость круговорота на основе соотношения запаса подстилки к опаду зеленой массы, химизма включенных в биологические циклы элементов.

Благодаря опыту участия в 1950 г. в одном из первых в нашей стране междисциплинарных биогеоценотических исследований по изучению такыров юго-западной Туркмении, Н. И. Базилевич стала писать о необходимости более полного учета компонентов экосистем для оценки их продуктивности, энергетики и биогеохимии. В тех ее статьях затрагивались и вопросы сбалансированности биологического круговорота, в рамках многолетних циклов, роль в нем абиотических факторов и динамика органического вещества. Интересно, что такой емкий и выразительный показатель функционирования экосистем как чистая продукция экосистемы (net ecosystem producrion), введенный в практику экологических исследований еще в 1957 году при изучении лесов на севере Флориды Говардом Одумом, до определенного момента не был известен Наталии Ивановне. В своих примечаниях к «Методическим указаниям…» (1968) она отмечает, что понятие «годичный прирост» «… совпадает с применяемым на Западе термином «Net primary production» (с. 8). Позже она существенно дополнила представления о нем (1983), предложив учитывать и абиотическое окисление органического вещества.

Опубликованная в свое время Н. И. Базилевич «система критериев-тестов», позволяющих количественно оценить особенности структуры, функционирования и степени открытости экосистемы (замкнутости биологического круговорота) сохраняет свою актуальность и в наши дни. Она позволяет оценить не только биотические и абиотические потоки, но и дифференцированно определить природные и антропогенные их составляющие.

Наследие Наталии Ивановны – ученого, ставшего еще при жизни легендой – живет и развивается. А мы, кто с ней работал, и кто помогал ей в последние годы жизни, постараемся сохранить в памяти ее образ и передать своим ученикам, а уж они – как сумеют. Но, судя по докладам на конференции памяти Н. И. Базилевич – помнить ее будут еще долго, а использовать научное наследие и подавно.

О. В. Рототаева Альберт Бесланович Бажев (1932–1995)

Гляциолог, к.г.н. (1988). В Институте в 1957–1995 гг., зав. лабораторией горной экологии в отделе гляциологии (1987–1995), зам. зав. отделом гляциологии

Альберт приехал в Москву из Нальчика в 1950 г. в группе выпускников-медалистов. Рспубликанский Отдел народного образования направил их для поступления в Московский государственный университет. В приемной комиссии он сразу написал заявление на географический факультет, чтобы в будущем изучать природу гор, и главное – родного Кавказа.

За годы учебы он побывал в экспедициях на Урале, в Сибири, работал с сотрудниками Института геологии Академии наук на Вилюе в годы открытия ими коренных месторождений алмазов.

Еще на факультете Альберт увлекся лекциями профессора Тушинского, который читал курс гляциологии. Закончив учебу, он пришел на работу в Институт географии именно в то время, когда наша страна включилась в программу Международного геофизического года. Душой этого проекта был Григорий Александрович Авсюк, только что вернувшийся из первой антарктической экспедиции. Он начал формировать несколько коллективов молодых ученых для гляциологических исследований по программе МГГ в Арктике. И Бажев, отложив на время мечты о Кавказе, выбрал зимовку на неизведанной для него Новой Земле. С тех пор началась его жизнь в науке гляциологии.

Альберт выбрал целью своих исследований наименее изученный раздел гляциологии – механизм превращения снега на ледниках в лед с участием талой воды, повторно замерзающей в холодной толще снега и фирна. Теоретические основы этого направления были заложены известным гляциологом П. А. Шумским. Но Бажев, будучи прежде всего исследователем-экспериментатором, сумел впервые получить количественные определения этих процессов в разных географических зонах Земли, на полярных ледниковых покровах и на высокогорных ледниках, в разных условиях климата и рельефа. Всю жизнь он провел в экспедициях, увлеченно и без устали исследуя самые высокие зоны ледников – области их питания. Тысячи километров маршрутов, пешком и верхом, на вездеходах и вертолетах. И в этой сложной жизни всегда рядом с ним самый надежный друг и помощник, начиная с зимовки на Новой Земле – жена, гляциолог Валентина Ярославна.

Спуск с ледника Краснослободцева, Памир.

Вернувшись с Новой Земли, Альберт стал руководителем большой экспедиции на Эльбрусе. В 1963 г. он принял участие в советско-французской антарктической экспедиции. Отряд во главе с П. А. Шумским и руководителем французских исследований в Антарктике А. Бауэром прошел санно-тракторным маршрутом через внутренние районы Антарктиды, собрав интереснейший материал по движению ледников. Маршрут продолжался два месяца в тяжелых условиях, при 50-градусном морозе. Альберт сразу нашел взаимопонимание с французскими коллегами и всегда создавал в маленьком коллективе дух доброжелательности и оптимизма. На каждой остановке пока геодезисты-французы и Олег Виноградов проводили высокоточные измерения на ледниковом покрове, Шумский и Альберт бурили ледник, доставая ледяной керн. Образцы льда запаивали в футляры из полиэтиленовой пленки. Предполагалось их дальнейшее изучение в лабораториях Франции. Образцы доставались с большим трудом, и как говорил П. А. Шумский: «Мороз успевал оставить на наших лицах «поцелуи» Антарктиды – пятна обмораживания, но не успевал за нашими голыми руками».