В Мраморном дворце - [67]

Как только мы вышли в Ассуане из поезда, отец повез меня к находившимся тут же большим камням, на которых были древние египетские иероглифы.

Мы поместились в большой гостинице с обширным двором. У меня была хорошая, светлая комната, с ванной и видом на двор. Родители занимали три комнаты напротив.

После утреннего кофе мы шли гулять. Матушка тоже ходила с отцом и со мной. Иногда я ездил верхом в сопровождении араба. Иной раз после дневного кофе, который я пил на веранде, мы ездили по Нилу на лодках. Эти прогулки на лодках были большим удовольствием. Мои родители их очень любили. На веслах сидели молодые арабы.

К обеду мы всегда переодевались, дамы в вечерние платья, а мужчины– в смокинги. После обеда я обыкновенно сидел на большом балконе, выходившем на Нил. Это бывало около 10 часов вечера, и несмотря на то, что я сидел над самой рекой, было совсем сухо и тепло, так что я надевал лишь летнее пальто. Нил нес мимо меня свои спокойные воды. На душе была тишина, но и грусть, что со мной нет моей милой А.Р. А она сидела в это время в холодном Петербурге, среди снегов, на берегу замерзшей Невы.

Приехала из Афин в Ассуан тетя Оля, побыть с родителями. Вместе с ней приехали ее фрейлина Бальтадзи, камергер граф Мессаля и состоявший при ней лейтенант Гаршин. Отец был очень рад приезду сестры. Они нежно любили друг друга и были все время вместе.

Как-то мы поехали на лодках вверх по Нилу посмотреть знаменитую Нильскую плотину, выстроенную англичанами, а также и на древний египетский храм Изиды, наполовину залитый водой благодаря этой плотине. Когда мы плыли вверх по течению, то постепенно поднимались в лодке по плотине, а когда плыли обратно – спускались. В Ассуане, посреди Нила, находится остров Элефантин с хорошей гостиницей. Мы как-то туда ездили. На Элефантине где в V веке до Р.Х. была знаменитая в истории Востока иудейская колония, сохранилось много следов древней жизни.

В то время местечко Ассуан ничего хорошего из себя не представляло: пыльная дорога, вдоль которой стояли неказистые дома и лавочки. Почему-то местные жители не обращали внимания на автомобили и не желали давать им дорогу. Начальником весьма немногочисленной полиции Ассуана был какой-то пожилой австриец, ходивший в черном мундире, в высокой красной феске и с тонкой палкой в руке. В Ассуане была коптская церковь с иконами. Она была очень бедна и ничего интересного из себя не представляла.

В нашей гостинице жила одно время жена военного министра Сухомлинова. Она приехала в сопровождении своего двоюродного брата Бутовича и полковника Семеновского полка Назимова.

Сухомлинова была красивая и элегантная женщина, Сухомлинов женился на ней будучи командующим войсками Киевского военного округа. Тогда много кричали по поводу этой свадьбы. Отец был с ней очень любезен, и матушка шутила, что он за ней ухаживает, потому что она жена его начальника – военного министра.

Когда постояльцы нашей гостиницы возвращались с прогулки, мальчики-арабы, служившие в гостинице, бросались к ним, чтобы смахнуть пыль с их сапог, так как в Ассуане везде был песок и сапоги всегда были запыленные. Для этого у них были большие кисти на палочках. Довольно часто в Ассуане поднимался неожиданно страшный ветер: небо становилось черным и тучи песку летели из пустыни, которая начиналась возле самого Ассуана. Тогда надо было закрывать окна, а во время прогулок – спешно возвращаться домой. Мелкий песок проникал всюду.

Верхом я ездил обычно по пустыне, так как в ней был мягкий грунт. Пустыня эта была началом Сахары, и потому я говорил, что езжу по Сахаре.

Побыв в Ассуане более месяца, мы поехали в Люксор, который находится между Ассуаном и Каиром. Там мы тоже остановились в большой гостинице на берегу Нила. Подле Люксора сохранилось много остатков египетских древностей. Мы каждый день их осматривали, видели аллею сфинксов и много очень интересных храмов, вернее – развалин храмов. Были также и в так называемой Долине царей.

Жара была ужасная. Когда я отдыхал, то все с себя снимал и все же изнемогал от жары, доходившей до 50 градусов. Прав был мой доктор Иванов, считавший, что Египет принесет мне вред, но отцу, больному почками, жара была полезна. Я помню, как отец шел по Люксору в полдень, в тропическом шлеме (мы все, мужчины, носили там эти шлемы защитного цвета). Пот тек по его лицу, но он не страдал от жары и любил гулять в самое пекло перед завтраком.

В Люксоре я оставался лишь несколько дней, потому что оканчивались два месяца, на которые отец взял меня с собою. Я уехал в Каир и снова остановился в гостинице “Семирамис”. Мне пришлось три дня провести в Каире в ожидании парохода. Там я снова встретился с моим сослуживцем по полку Сергеем Мальцовым, который вел рассеянный образ жизни и много пил. Между прочим, он и кавалергард барон фон дер Остен-Дризен купили негритянского ребенка и наняли ему няню. Не знаю, что они с ним сделали, уезжая из Египта, – во всяком случае, с собой, в Россию, они его не взяли.

Я ездил на автомобиле из Каира в Хелуан, в котором за год перед тем жили мои родители. Там жил Дризен и бывший кавалергард Н.А. Татищев, впоследствии московский губернатор. Мы обедали веселой компанией. К обеду приехал улан ее величества поручик М. Чичагов. Он влюбился в Петербурге в одну эффектную даму и, не добившись взаимности, решил покончить с собой, но, по счастью, лишь ранил себя – и приехал в Египет на поправку.